Журнал «Театрал» продолжает публиковать главы из книги «Мамы замечательных детей», которую мы издали нынешней весной, но так и не успели широко представить читателям. Этот уникальный сборник состоит из пятидесяти монологов известных актёров, режиссёров и драматургов, которые рассказывают о главном человеке в своей жизни — о маме.
Несколько лет подряд «Театрал» в каждом номере публиковал эти замечательные рассказы о любви, и теперь собрал их в одну книгу. Чтобы порадовать наших читателей в условиях карантина и изоляции, мы решили публиковать на нашем сайте отдельные главы сборника. Предыдущими героями публикаций был Александр Ширвиндт, Вера Васильева, Римас Туминас. А сегодня - слово заслуженной артистке России Ольге Прокофьевой.
Как и многие девочки, классе в пятом-шестом я вдруг поняла, что мне очень хочется сниматься в кино. Сказала об этом маме, и она предложила: «А давай напишем на киностудию». Мы сочинили текст, вложили в конверт мою фотокарточку, и отправили письмо. И все ждали, что нам ответят: «Боже мой, мы столько времени ждали ваше письмо, визите скорее вашу девочку, весь мир будет у ее ног». Но, конечно, нам никто не ответил, и мама меня успокаивала, говорила, что на студию приходит очень много писем, и они не успевают всем отвечать. Ну, а я, поскольку в кино меня пока не приглашали, решила стать театральной актрисой. И оказалось, что у маминой приятельницы есть подруга — Наталья Примак, которая у нас в Одинцово руководит театральной студией. Она пригласила нас с мамой к себе домой, чтобы прослушать меня. И я помню, как у меня тряслись руки, и как я промямлила какую-то басню и стишок, от которых Наталья Валерьевна восторга явно не испытала. Но она такой человек, который любому протянет руку помощи, а потому приняла меня в студию.
А когда я на экзаменах в ГИТИС вылетела после третьего тура, совершенно не понимая, почему меня, уже готовую Джульетту, не берут в театральный вуз, мама нашла нужные слова, чтобы поддержать меня.
Моя мама — Софья Прохоровна, из поколения довоенных детей, познавших голод, страх, утраты. Родилась она на Украине, но войну встретила в Белоруссии, куда вскоре переехала их семья. А поскольку село, в котором они жили, являлось какой-то важной высотой, и его занимали то немцы, то русские, оставаться в нем было небезопасно, и бабушку с мамой эвакуировали вглубь страны. На одной железнодорожной станции бабушка пошла за водой, оставив на платформе маленькую дочку, и пока искала, где набрать воды, маму забрали и отвезли в детский дом, потому что в то время считалось, если ребенок один, значит родители погибли. Так они потерялись.
После войны бабушка нашла ее, и они уехали на Урал, где мама, отучившись в ремесленном училище на токаря, стала работать на Челябинском тракторном заводе. За работу платили копейки, которых не хватало даже на обед. Поэтому в обеденный перерыв, когда все направлялись в столовую, они с подружкой прятались под станком, потому что им было стыдно признаться в том, что у них нет денег. Однажды какой-то мастер заметил их, вытащил из-под станка, а поняв причину, отвел в столовую и накормил. И после этого все время кормил их, несмотря на бурные протесты со стороны девчонок.
С моим папой (его звали Евгением Александровичем) мама познакомилась в Челябинске, куда он приехал в командировку. Вскоре они поженились, и мама переехала в Подмосковье, захватив свое приданое — резиновые сапоги, которые носила даже зимой, поддев шерстяные носки. Вот в этих резиновых сапогах она и вышла в жизнь.
Это были безумно тяжелые времена, когда продукты давали по талонам, а зарплаты не хватало на то, чтобы нормально питаться и покупать одежду. Поэтому мама работала на трех работах, а по ночам подрабатывала в котельной, которую тогда топили углем. Позже, когда от усталости маму уже начал сносить ветер, одна знакомая предложила ей работу в торговле, где можно было не только купить продукты, но и перекусить в обед. И мама немного пришла в чувства и даже слегка набрала вес. А потом и у папы на работе стало полегче: их организация развернулась, открыла свои спецмагазины, построила дома для сотрудников, и у нас появилась двухкомнатная квартира в пятиэтажном доме на улице Садовой. Но все это было гораздо позже, а поначалу нашей семье жилось очень трудно.
Поскольку из-за командировок папа часто отсутствовал, все дела по дому, если надо было что-то приколотить, повесить, переставить, делала мама. Она умела абсолютно все, ее силе и энергии мог позавидовать любой мужчина. Я не люблю в этом признаваться, но, как и моя мама, тоже умею все делать — розетки поменять, карниз повесить, дюбеля вбить, дрелью сверлить. Могу и колесо на машине поменять в случае необходимости. Но рядом с сильным мужчиной я с удовольствием становлюсь слабой женщиной.
Не помню, модно ли мама одевалась. В то время я как-то не особо обращала внимание на ее внешность. И только когда стала взрослее, вдруг заметила в маме женщину. У нее появилась модная сумка через плечо, она стала делать стрижку с завивкой, поменяла цвет волос: перекрасилась из брюнетки в более светлый тон. Возможно, в нашей семье стало чуть легче с финансами, и у мамы появилась возможность тратить немного и на себя. Да и мы с сестрой уже стали школьницами и не доставляли много хлопот. Мама рано уходила на работу, в семь утра уже садилась в электричку. А поскольку нам вставать было еще рано, она нам спящим заплетала косички. Мы с сестрой, не просыпаясь, по очереди садились в постели, она нас заплетала, а потом снова укладывала на подушку. И через час мы вставали уже с заплетенными косичками.
Тогда было такое время, когда родители не боялись оставить детей одних дома. Потому что соседка снизу могла накормить ребенка тарелкой супа, соседка сверху отвести в какой-нибудь кружок, присмотреть во дворе, или проверить уроки. Тогда были очень дружные дворы. И родители могли не беспокоиться о детях, все было под контролем.
Сейчас мама для меня женщина-цветочек, потому что наш дачный участок похож на сад Тимирязевской академии, где все благоухает. В мамином саду растет какая-то фантастическая черешня, есть малина, яблони, груши, несколько абрикосовых деревьев. И везде цветы, особенно много разнообразных сортов роз, вплоть до вьющихся. Маме нравится творить.
Смыслом ее жизни всегда были дети, а теперь внуки. Это истинная женщина, которая, все испытав в детстве: разлуку с мамой, голод бесконечный, одиночество, потерю близких, стала тем человеком, который всегда тебе поможет. После всего пережитого у нее возникло обостренное желание, чтобы дети не повторяли ее жизнь, чтобы у них все было — квартира, дом, музыкальная школа, хорошая библиотека, машина. Кстати, в нашей семье мама первая села за руль, и потом научила водить машину нас с сестрой, и мы с Ларисой соперничали в борьбе за руль. А в детстве у нас с ней случались даже драки. Но мама как-то сказала нам:
И эта мамина фраза — та капля, которая выточила камень. Она дала свой результат. Мы с сестрой патологические подруги, делимся всем, что у нас есть, ездим вместе отдыхать. А четыре года назад с нами стала ездить и мама. И мы каждый год все вместе отдыхаем в Болгарии, и я радуюсь, видя какой восторг испытывает мама от того, что она на море, что рядом близкие ей люди.
Честно говоря, я не ощущаю свой возраст, а рядом с мамой чувствую себя бесконечно счастливым ребенком. А она, посчитав, что уделяла нам с сестрой недостаточно времени, теперь активно включилась в жизнь своих внуков — моего сына Саши и дочки Ларисы Анечки. Глядя на нее, всегда хочу понять, кто же ей подсказал, когда-то совсем юной, кто шепнул на ушко ответы на самые простые, главные, важные вопросы земного бытия?
Записала Елена Милиенко, «Театрал»
