Трогательная история взрослой дамы, по-кошачьи влюбившейся в учителя сынишки, решена в Театре им. Маяковского жестко и безо всякого романтического флера.

На сцене — гигантский чемодан. Внутри выстлан травой, к его крышке, как дорожные принадлежности в несессере, прикреплены садовые стулья и стол — чрезмерно маленькие, будто детские. На заднике сцены — также роскошная макро-фотография травы (одна травинка — в половину человеческого роста). Уже потом появятся велосипеды всех мастей, включая тандем, трехколесный, а также цирковой с огромным передним колесом, и даже один с моторчиком. Это дикое сочетание вещей, изменивших свой размер, уже делает спектакль похожим на сон, который еще чуть-чуть — и перейдет в кошмар. На авансцене — купальня, эффект воды в которой создан при помощи упругих лент, меж которыми ныряют и отфыркиваются персонажи.

Огарев намеренно лишил тургеневскую историю бытового реализма, но взамен создал этот мир, этакую странную квази-реальность.

Согласно пьесе, Наталье Петровне — 29 лет. Прима «Маяковки» Евгения Симонова — несколько старше, и играет она не просто влюбленную женщину, а влюбленную женщину, которой за свою влюбленность нестерпимо стыдно. Облаченная во все лиловое — модный, но чрезвычайно угрожающий «вдовий цвет», она не ходит вслед, а именно «таскается» за своей воспитанницей и молодым учителем собственного сына Беляевым (приглашенная звезда — Юрий Колокольников). Хоть и знает, что выглядит глупо, непристойно, но остановиться не может. Собственно, на протяжении всего спектакля Наталья Петровна занята не столько любовью, сколько борьбой (с самой собой). Одна эмоция, одна краска, одна мысль лупит по разуму (и героини, и зрителя), будто бы кто-то беспрестанно водит пальцем по стеклу.

Оно и понятно — на месте объекта ее любви мог оказаться кто угодно подходящего возраста, потому что настоящие чувства к такому объекту позволительны только юной хохотушке Верочке. Студент-учитель Беляев в спектакле Огарева — здоровенный балбес, вечно прыскающий со смеху, шумно выдувающий воздух из надутых щек, картинно падающий со стула «от чувств-с». Он даже честно говорит, что его воспитанием никто не занимался. Да и вообще, для заявленного двадцати одного года и развитой не по годам мускулатуры Беляев слишком инфантилен.

На протяжении трех часов в этом странном стимпанковском мороке окружающего мира, в котором даже вода — из резиновых лент, женщина мучается стыдом за придуманную любовь. Остальные свиваются вокруг нее в пружинящий хоровод, изредка появляясь из него в совершенно непонятном виде. Вот служанка (Дарья Хорошилова) то выныривает из-под ремней, с головой заплетенной в белые афрокосички, то извивается рядом с микрофоном, то давит ногами собранную малину. Вот потерянный Ракитин (Александр Андриенко) настойчиво и безуспешно пытается выяснить причину дурного настроения Натальи Петровны. И все они ходят по заколдованному кругу, который не прерывается даже тогда, когда неуклюжего Беляева хозяйка изгоняет прочь, ведь всем давно ясно: не в незадачливом учителе дело, и даже не в Верочке, уже не смеющейся, и даже не в Наталье Петровне. Дело в ней, в этой странной придуманной жизни, где никто ничего ровным счетом не делает, где хитроумная веялка выплевывает пинг-понговые шарики, вместо того, чтобы работать на благо какого-нибудь человечества.