"Таланты и поклонники" Александра Островского, реж. Миндаугас Карбаускис, Театр им. Маяковского

У Карбаускиса снова - главное событие сезона. Продуманный, умный, глубокий в своем замысле и воплощении спектакль. Мой диагноз в анализе "Будденброков" оправдался: Карбаускис все дальше от режиссерского жестокого рисунка - и все ближе к актерскому театру. Он все ближе к школе Фоменко, возвращается в нее как блудный сын после скитаний, и этот спектакль, быть может, впервые наполнен фирменным фоменковским юмором: скромным смешком, подхихикиванием, актерскими полувыходами из роли в пространство саркастической самооценки. Такое разнообразие ролей: ни одного незаметного персонажа! Стоит ли говорить, что триумфаторский, бенефисный, самопрезентационный стиль в актерской подаче что Гончарова, что Арцибашева смят и забыт. Какие тихие артисты, успокоенные, осаженные,  - и этим отсутствием бенефиса в крови сильны: Филиппов, Немоляева, Костолевский, Байковский, Ардова сыграли деликатно, тонко, нежирно. Но более всего это сыграло на руку Даниилу Спиваковскому: артист словно бы слетел со своего устоявшегося амплуа манерного кузнечика и сыграл подлинную трагедию. В солдатских фрондерских ботинках, в рейверской шапочке, он - среди фальшивой театральной публики - выглядит высоколобым айтишником, не способным взять в голову, чем вообще занимаются эти люди, что рядом с ним. Кто это вообще, что за крокодилы. Мир искусства для такого Мелузова - бездна бессмысленности. Именно в глазах Мелузова Великатов Михаила Филиппова выглядит таким одесским биндюжником, с кепочкой набекрень. Негина просчитывается: Великатов доведет актрису до цугундера (хоть и поиграет она власть в своей Москве), а вот с таким вот неистовым Мелузовым, по которому плачет кремниевая долина, можно стать в будущем богатой купчихой. Ну когда еще в "Талантах" финальный монолог Мелузова выглядел бы искренним и таким, в смысл слов которого мы готовы поверить: да, мы развращаем, а он просвещает. Правда это. Театр - зло. Театр - разврат. Театр - гордыня и тщеславие, пошлость и похоть. Ржавый бункер - моя свобода. Для кого в самом деле свобода, а для большинства - только ржавый бункер с неработающим окошком в самом низу. Театральная традиция всегда предписывала играть Негину жертвой. У Карбаускиса блестящая Ирина Пегова - русская Алёнка, которую жизнь научила хищнически захватывать пространства, ей еще не подвластные. Дальше, в своей Москве, она пойдет по головам ради актерского счастья. Изящной ножкой отправила всех в своё прошлое, по глади грамофонной пластинки. И поскакала дальше - к своему заслуженному успеху. Талант, красота лишены морали, они находятся по ту сторону морального выбора. У таланта есть неотъемлемое право на раскрытие. У того, кто имеет талант, что-то неизбежно отнимается.

---

Еще подумал о том, что в сегодняшнем пространстве театра коллизия этой пьесы растолковывает вот какую истину: пиарщик сегодня сильнее директора театра. Что происходит в пьесе. Мигаев поддался клеветническим влиянием театральной клаки. За дело взялись Великатов и купчик Вася, смысл которых - в создании шума вокруг бенефиса Негиной. Ставки выросли. Вася (прекрасным голосом Константина Константинова) говорит: "Мы и без афиш везде раз-бла-го-вестим". Ликуйте, все пиарщики, блогеры, сороки-вороны театрального процесса! Островский на вашей стороне. Вы и без афиш везде обо всём разблаговестите. Все-таки хорошее слово предлагает Островский для этого термина. Действительно, давайте скажем это по-русски.

Специалист по благовестию. Благовест-служба в театре. Театру требуется пиарщик-благовестник.

Павел Руднев, Живой Журнал
http://pavelrudnev.livejournal.com/1241688.html