Scope: Чем вам близка ваша героиня?
Лазарева: Я знаю, что выгляжу гораздо суровее, чем есть на самом деле. Моя героиня внешне строгая, недоступная, иногда даже деспотичная, но внутри ранимая, слабая и трепетная. Думаю в этом мы ней похожи.
Scope: Вы не первый раз работаете с Анатолием Шульевым. Предыдущий спектакль – «Бешеные деньги» по Островскому. Как складываются отношения во время репетиций?
Лазарева: Мы с Анатолием почти ровесники и работать с ним мне легко интересно. Он легко находит общий язык и с нами молодыми ребятами, и с уже маститыми народными артистами. Конечно, иногда возникают споры, но это нормальный рабочий процесс. Мы все заинтересованны в том, чтобы создать хороший спектакль. Но в какой-то момент ты уже теряешь ориентацию, плохо понимаешь что хорошо, а что – плохо. Поэтому к премьере часто выходишь в состоянии невесомости и очень ждешь зрителя, который поставит тебя на ноги.
Scope: Какая мысль, на Ваш взгляд, самая главная в пьесе «Старший сын»?
Лазарева: Для меня очень важна семья, это мой тыл и я не могу представить как сложилась бы моя жизнь, если бы в отношениях с родными был бы какой-то разлад. Я играю про это, про ценность теплоты, любви и заботы друг о друге. Без этой простой составляющей и в остальных сферах жизни все идет наперекосяк.
Scope: А вам знаком конфликт отцов и детей?
Лазарева: К счастью, нет. Мне, кажется, у меня и переходного возраста не было. Мне всегда было очень интересно с родителями, с их друзьями. Это и по сей день так. У меня не возникает желания спорить и доказывать свою обособленность. Мы в одной команде, а не друг против друга.
Scope: Видела вашу семью на предпремьерном показе. Волнуетесь, когда смотрит папа, бабушка, все-таки два народных артиста?
Лазарева: Волнуюсь, но очень жду их. Иногда прошу придти посмотреть репетиции, если это уместно. Мне очень важно их мнение и я очень прислушиваюсь к советам.
Scope: Кто к вам строже: бабушка Светлана Немоляева или папа Александр Лазарев-младший?
Лазарева: Никто не строг. И никто ко мне не объективен. Полагаю, наблюдать за тем, как папа или бабушка смотрят на меня на сцене порой интереснее любого спектакля.
Scope: Вы выросли в театральной семье. Как думаете, у вас была возможность выбрать иную профессию или путь был предопределен?
Лазарева: Конечно. Путей навалом. А еще можно идти одновременно в разных направлениях. Мама недавно вспоминала, что когда я была грудной, бабушка забегала домой между утренней репетицией и вечерним спектаклем, брала меня на руки и, скакала по квартире на одной ноге укачивала меня, приговаривая : «А, мы будем артистками, а, мы будем артистками...» Потом бабуля отдавала меня маме и бежала в театр, а я истошно орала, требуя продолжения веселья. Потом я подросла и решила, что артисткой точно не буду, Слишком это сложно, то плакать, то смеяться. Затем еще подросла и передумала.
Scope: Известная фамилия помогает или наоборот?
Лазарева: Моя фамилия идет впереди меня, я еще не успеваю ничего сделать, а ко мне уже предвзятое отношение. Иногда хорошее. Иногда плохое. Так что есть и плюсы, и минусы. На сцену-то потом все равно выходить мне. Вот тогда и поговорим. С доброжелателями. Недоброжелатели пусть сами с собой разговаривают. Надоели они.
Scope: Когда играете на одной сцене со Светланой Владимировной, нервничаете или наоборот чувствуете ее поддержку?
Лазарева: Нам очень комфортно работать вместе. Бабушка - потрясающая партнерша. Так что я не нервничаю, я кайфую. И потом, она всегда подскажет, поможет разобраться и вообще воодушевит. Не всем так везет.
Scope: Вы сыграли Ларису Огудалову в «Бесприданнице», Лидию Чебоксарову в «Бешеных деньгах», Верочку в «Месяце в деревне». Кто из них вам ближе?
Лазарева: Верочка была так давно, а мне иногда, кажется, что я такая же инфантильная и наивная. Роковых стерв мне играть проще всего. И на сцене, и в жизни, потому что это не я. А Лариса... Ну, что Лариса.. Она плохо кончила. Не хочу себя с ней идентифицировать. Хотя с ней у меня больше всего сходства.
Scope: Когда я делала интервью с вашим папой, он мне сказал, что мечтал видеть вас на оперной сцене. Почему в итоге предпочли драматический театр. Никогда не жалели? Как сегодня обстоят дела с вашей певческой карьерой?
Лазарева: Чтобы делать карьеру оперной певицы, надо было с детства долго и упорно этим заниматься. У меня на это не хватило желания, у родителей не хватило упорства. Но я им очень благодарна, что они не стали меня ломать и заставлять. Конечно, мне сейчас не помешало бы умение играть на каком-нибудь музыкальном инструменте или я бы хотела уметь читать ноты с листа. Никогда не поздно этим заняться, но меня до сих пор бросает в дрожь от слова сольфеджио.
Но это не помешало мне собрать группу и петь в свое удовольствие. С певческой карьерой дела обстоят неровно. Иногда у нас 5 выступлений в месяц, иногда ни одного.
Scope: В вашем послужном списке помимо театральных ролей 16 кинокартин.
Scope:У Вас есть страницы в Facebook, Instagram. Насколько вы зависимы от социальных сетей?
Лазарева: Да у меня есть страницы в этих сетях. Возможно я заблуждаюсь, но мне кажется, что я несильно от них завишу. Я скорее наблюдаю, как люди себя там проявляют. Это интересно и иногда очень неожиданно.
Scope: Публичность сложно дается?
Лазарева: Публичность мне дается нетрудно, потому что у меня ее нет. Некоторые любители театра знают меня в лицо. Некоторые поклонники моих родных, если видят нас вместе, догадываются кто я, но не более того. Я могу совершенно безнаказанно хулиганить, и ни одна желтая газета об этом не напишет.
Ксения Позднякова, арт-блог Scope
