Фестиваль театров малых городов России начался поистине мощным аккордом, задавшим тон всему недельному творческому марафону, – гостевым спектаклем Московского академического театра имени Владимира Маяковского «Школа жён» (16+). Комедию Жан-Батиста Мольера в постановке обладателя высших театральных премий России Миндаугаса Карбаускиса выбрал оргкомитет фестиваля. Зрителям, искупавших актёров в овациях и долго не отпускавшим их со сцены, остаётся только благодарить организаторов за этот выбор. Прекрасный подарок магнитогорцам!
Сюжет достаточно прост. Господин Арнольф рад бы жениться, но панически боится стать рогоносцем. Во избежание этого он «выращивает» себе будущую жену – становится опекуном красивой девочки из бедной семьи. Агнесу воспитывают в монастыре, а потом она живёт под присмотром слуг Арнольфа. Но в планы немолодого опекуна вмешивается юный щёголь, влюблённый в Агнесу…
Комедия положений? Не скажите, она и во времена Мольера была чем-то большим, а сегодня обогатилась новыми смыслами. Эта история ставит перед зрителем вопросы: можно ли запланировать, купить, приручить счастье? Возможно ли избежать неприятностей, если «подстелить соломку» там, где другие падают? Наконец, вправе ли кто бы то ни было распоряжаться чужой судьбой? В конце концов, можно ли вылепить объект любви из живого человека, как из глины?
Мифический Пигмалион влюбился в статую из слоновой кости – и богиня любви Афродита совершила для него чудо, оживив изваяние. Миф умалчивает, оказалась ли жена Пигмалиона точь-в-точь такой по характеру, как ему хотелось бы. Да, легенда внушает надежду: изваять объект любви под себя – возможно. А точнее было бы – обтесать.
Драматург иной эпохи, Бернард Шоу, в пьесе «Пигмалион» (1912, 16+) утверждает: повлиять на человека, дать ему воспитание – можно, а сделать его своей игрушкой, завладеть душой вряд ли получится. Однако и во время Мольера, и во все эпохи находились желающие управлять, а точнее, помыкать близкими – якобы для их же блага. И вроде бы есть предпосылки к тому, что кроткая и наивная Агнеса послушно выйдет замуж за своего опекуна…
Перед спектаклем магнитогорские журналисты пообщались с исполнителями главных ролей. Народный артист России Анатолий Лобоцкий о своём персонаже говорит:
– Любовь взрослого, стареющего мужчины к молодой девушке – это настолько классическая драма, обмусоленная всеми, по-моему, авторами – прозаиками, драматургами и поэтами, что показать это комическом ключе отважился Мольер. А драма – она жизненная, житейская, обычная. Ну, бывают и смешные моменты в таких драмах. Конечно же, есть какие-то параллели с месье Арнольфом, которые проводятся с мужчиной пенсионного возраста. Но, в принципе, мольеровский персонаж – это не я, не мой герой, не мой кумир ни в коем случае. Но какие-то определённые черты своего характера я просто обязан привнести. А так – он несчастный человек, зацикленный на двух-трёх вещах – своём благородном происхождении, воспитаннице и ненависти к окружающим.
Интересно, что иной ракурс драмы – влюблённости взрослого мужчины к юной девушке – Анатолий Лобоцкий раскрывает в спектакле «Пигмалион» (16+), поставленном в театре имени В. Маяковского в 2017 году легендарным Леонидом Хейфецем (и, кстати, партнёрша Лобоцкого по сцене Наталья Палагушкина – Агнеса в «Школе жён» – в «Пигмалионе» играет Элизу Дулиттл). Возможно, ещё и в этом – корни уверенности Анатолия Анатольевича, когда он отвечает на вопрос, реально ли «воспитать» человека под себя:
– Нереально! Я не знаю ни одного примера, чтобы это удавалось. Моему герою в том числе.
О секрете успеха спектакля Анатолий Лобоцкий говорит:
– В первую очередь, конечно, режиссура Миндаугаса Карбаускиса. Во вторую, а может быть, и во вторую первую очередь это перевод-адаптация Дмитрия Быкова. И в третью очередь – это мы, актёры, которые заняты в этом спектакле. Мольер действительно далёк от нас. Если сейчас почитать его в классическом переводе, мы на восемнадцатой странице начнём задумываться, а стоит ли это ставить. Поскольку Быков перевёл на современный, всем доступный, близкий – и разговорный, даже скажем так, – язык, то, конечно, всё это стало понятнее, в чём-то смешнее, сильно короче. Сокращения как такового немного – выбросили одну сцену на полторы страницы. Всё дело в переводе. То, что Мольер рассказывал полстраницы, Дима Быков уложил, не потеряв ни йоты смысла, в четыре фразы.
Современен не только перевод, но и оформление спектакля – темная палитра, скупые детали. Художник Зиновий Марголин и художник по костюмам Мария Данилова создали сценическое пространство, не ассоциирующееся с сине-красно-золотым Версалем, всплывающим в памяти при слова: «Франция, XVII . Это оформление, по мнению Анатолия Лобоцкого, не отвлекает от сути. Темные тона свойственны жизни простых людей.
Анатолий Анатольевич убеждён:
– В каждой комедии должна быть доля трагедии, с моей точки зрения, иначе это неинтересно. Это нужно включать телевизор и смотреть Comedy Club, чтобы была чистая комедия. Мне хочется верить, что, выйдя из театра, зритель о чём-то и задумается…
Забегая вперёд, скажу: это желание Анатолия Лобоцкого – наверняка и других участников спектакля тоже – сбылось в полной мере. Как бы зал ни хохотал над шутками Мольера, приправленными перчинкой Быкова, как бы ни сочувствовал молодой паре, а не деспотичному Арнольфу, его герой не может не вызывать сострадания. Вряд ли это предполагалось у Мольера, обличающего такой типаж. Но невероятно мощная игра Лобоцкого сделала отрицательного героя личностью многогранной, способной на сильные чувства. И обрушивающийся на него удар судьбы в финале он переносит достойно. И едва ли не слёзы наворачиваются на глаза. Наверняка немалая часть зрительниц на месте Агнесы отдали бы сердце не юному жизнерадостному Орасу, а умному, желчному Арнольфу… когда бы не злополучный синдром Пигмалиона.
Режиссура Миндаугаса Карбаускиса филигранна. Наклонный дощатый помост из трёх частей, которые то приближаются к зрителям, то удаляются. Чёрный задник с тремя проёмами. Люди в тёмной одежде на сцене. И ноль «спецэффектов». А оторваться от происходящего решительно невозможно! Именно работу с мастером как личное везение отмечают исполнители ролей Ораса и Агнесы.
Станислав Кардашев признаётся: они с Орасом очень разные. Актёр – натура чувствительная, может поплакать и пострадать, если что-то не получается, заниматься самобичеванием. И решения принимает не так быстро – любит как следует подумать. И совсем другой человек – Орас: он всё делает быстро и решительно, не позволяя себе рефлексировать. Чему-то Станислав наверняка научится от пылкого мольеровского юноши. О спектакле он рассказывает:
– Мы не читаем стихи. Мы пытались сделать из них прозу, чтобы это был простой живой язык. А вот как так сделать, чтобы получилась проза и при этом стихи? И одновременно пытаться что-то сыграть и увидеть партнёра. Это крутейший спектакль, потому что там нет декораций. То есть если зритель пришёл, а актёр сегодня не хочет играть, то это сразу будет понятно. Не за что спрятаться… На репетициях мы не импровизировали – Миндаугас Карбаускис знал, что он делает, чего он хочет. Всё должно быть выверено. А потом в этой выверенности ты отпускаешь себя – и тебя уже не догонишь. Режиссёр относился к нам очень нежно на репетициях.
Для Натальи Палагушкиной, исполнительнице острохарактерных ролей, порой с жёстким юмором, Агнеса – персонаж непривычный: лёгкий, страдающий, тонкий и нежный.
– Люблю эту роль, потому что это моя работа с гением, с самим Карбаускисом. И это бесконечное счастье. Опыт на всю жизнь. Что Миндаугас Карбаускис, что Леонид Ефимович Хейфец – большие режиссёры, которые тебя формируют как личность. Гении работают исключительно с большой любовью. Там такая ответственность перед автором, перед постановкой и перед самими собой, и перед нами. артистами, – это тот случай, когда тебе дарят подарок.
Наталья Палагушкина сетует на то, что визит в Магнитку так краток:
– Нам так нравится здесь! Город такой широкий, в нём столько воздуха, воды… В Москве всё застроено. Здесь идёшь – и у тебя воздух, ты можешь кружиться… Прекрасный город, красивейший театр…
Журналист «Магнитогорского рабочего» Елена Смирнова напоминает:
– В вашем театре в 1931 году шла постановка о строительстве нашего города.
– Всё не случайно! – живо откликается Наталья. – А мне как давай все столичные режиссёры писать: «Сходи на этот спектакль, сходи на тот, ты не представляешь, куда ты приехала – это суперфестиваль, Наташа!» Я любительница походить по театрам, посмотреть. Мы, конечно, расстроились, что не можем остаться.
Театральный мир тесен. Так, Наталья Палагушкина знакома с Екатериной Половцевой, молодым московским режиссёром, поставившим в магнитогорской «драме» «Тартюфа» (16+), – и это тоже великий неустаревающий Мольер.
И пусть на этот раз (так хочется, чтобы был следующий!) гостям из Московского академического театра имени В. Маяковского удалось так мало увидеть в Магнитке, состоялось главное, во имя чего они приехали, – встреча с магнитогорскими зрителями. Которые прикоснулись к истинно высокому искусству комедии, которая больше, чем комедия. И так хочется сказать на прощание «отрицательному», но такому живому и настоящему её герою, оставшемуся у разбитого корыта: не унывайте, месье Арнольф. Невозможно управлять чужой жизнью, а вот своей – стоит попробовать. Всё ещё впереди.
