Спектакль «Обломов» приятно описывать: в нем есть изумительной красоты декорации Сергея Бархина, прекрасные костюмы и роскошный халат-трансформер для Ильи Ильича Обломова – творения Марии Даниловой, хрустально-неземная музыка Фаустаса Латенаса. Вся эта яркая, насыщенная цветом и светом рама обрамляет собой очень аккуратное, неторопливое повествование. В нем очень мало сочувствия, но достаточно поводов для размышлений.
В спектакле Миндаугаса Карбаускиса очень хорошо работают актеры. Для каждого образа найдено достаточно места, все – от костюма до манер – продумано, правда, на фоне отлично разработанных мужских персонажей женские немного потерялись и выглядят однотонными. Так, Агафья Матвеевна Пшеницына (Ольга Ергина) – будущий добрый и удушающий ангел-хранитель Обломова и Ольга Ильинская (Анастасия Мишина) – его несостоявшаяся спасительница похожи друг на друга. Обе тяжеловесно кокетливы, преувеличенно взволнованы и носят примерно один фасон платьев. Да и в целом, женской частью истории пренебрегли.
Помимо Обломова и его слуги Захара все остальные эпизодические роли с виртуозной скоростью и тщательностью переодевания и внешнего рисунка исполнит Илья Никулин. А вот обоим главным героям – барину и его слуге – режиссер предоставил все возможности для почти бенефисного актерского проявления. Захар в исполнении Анатолия Лобоцкого – торжество грима, пластики, костюма. Он язвителен, медлителен, неряшлив, прозорлив и с барином за всю жизнь – почти одно целое. Уж и неразличимы оба, где Илья Ильич, а где его склочное, упрямое, еще более ленивое второе «я». Мягкими, почти физически видимыми, округлыми чертами будет рисовать своего Илью Ильича Вячеслав Ковалев. Его Обломов – с детскими распахнутыми глазами, добрый, нежный, всем собой поет гимн пирожкам и пряникам, теплому молоку и домашнему уюту, неге и лени. Это его основание и его же будущий могильный камень. Даже сила любви к Ильинской будет мощной, но пассивной и, крутанувшись в урагане страстей, Илья Ильич вновь ухватится зав свою надежную и спасительную опору – за рукава безразмерного халата.
В режиссерской версии романа Гончарова на сцене Театра им. Вл. Маяковского будет три очень важных решения, которые помогают превратить довольно монотонный спектакль в небезынтересное по мысли сценическое произведение.
Первое – поворотный круг с декорацией. Сначала это первая квартира Обломова: столик, стулья, широкий удобный диван. В окна светит закатное солнце. Пыль не вытирали так давно, что она красивыми завихрениями танцует в солнечных лучах. Когда Обломов переберется к вдове Пшеницыной, круг повернется и ничего не изменится – снова будет точно такой же уютный дом, мебель, диван, солнечные лучи с запада, разве что цвет стен иной. От перемены мест слагаемых сумма Ильи Ильича не поменяется. Его настоящий мир все равно останется неизменным. Он устойчив и не подвержен влияниям извне – ни погодным, ни человеческим.
На протяжении всего действия на сцене ни разу не появится второй важный персонаж романа – Штольц, деятельный и активный друг Обломова выведен из сюжета. Он эпизодически упомянут: Обломов убежит за сцену с радостным криком «Штольц приехал!». Но сам герой так и не выйдет – в жизни Обломова начисто отсутствует противодействие. В его мире нет магнита, благодаря которому могло бы создаваться напряжение, необходимое для движения. Обломов растекается по жизни как вода, не в силах придать сам себе форму. Его всепоглощающая лень, не нарушаемая ничем и никем, погружает его в оцепенение. И неважно, в какой комнате – прежней или новой – он все время видит в окно закат…
Самым же главным героем – единственным необходимым и самым верным товарищем Ильи Ильича становится его халат. Уникальный предмет гардероба, способный превращаться во все: в домашний сюртук – в халате внезапно обнаруживаются рукава, и он как-то иначе облегает фигуру, в руки нянюшки, она закрывала маленького Илюшу с головой от этого странного, жестокого мира, так не похожего на сказки о единорогах и прекрасных принцессах, и, конечно, в огромное безразмерное одеяло. В него выросший Илюша прячется отчаянно и усердно. Мир по-прежнему страшен для него, а, потому, единственное спасение – крепкий сон в объятиях верного халата.
Режиссер Карбаускис рассказывает притчу о человеке, из жизни которого выдернуты, казалось бы, не такие уж важные вещи – а без них он начинает терять человеческий облик. Нет, он не становится жестоким, пошлым, просто жизнь его начинает неудержимо разлезаться, расползаться, превращаться в полное томной неги ничто. Обломов с самого начала уже практически в конце жизненного пути. И дело не в возрасте – он молод, а в ощущении и внутреннем настрое. То, что с ним происходит – сон, воспоминание о том, что было. Он не участник своей жизни, а ее наблюдатель и мемуарист. Круглая и мягкая Агафья Матвеевна, явившаяся Обломову воплощением идеальной квартирной хозяйки – становится его последним закатным лучом. Своей широкой крупной фигурой она закрывает его от ужасного внешнего мира, как когда-то няня. Ее руки снова прячут голову маленького Илюши в тепло и темноту. Через нее уже не прорваться. Илья Ильич неохотно высовывает голову из складок одеяла. И тут же прячется обратно. Безмятежный сон – истинный рай. Нечего на мир смотреть и уж совсем не нужно там быть. Ну, ее, эту жизнь, совсем.
Причти разгадывала Юлия Кулагина
Фотографии Юлии Губиной