Уже на финальных репетициях кажется, что у «Бердичева» есть все, чтобы стать хитом – и декорации из настоящих, а не бутафорских вещей (почти 6 комплектов!), и текст, который можно разобрать на цитаты («А что женщина – главный враг народа?»), и точная актерская игра с налетом неуловимого очарования языка, на котором евреи говорят по-русски. Но главное – есть история непохожих друг на друга двух сестер, которые проживают на сцене 30 лет жизни.
- Поставить эту пьесу предложил худрук театра Миндаугас Карбаускис, - говорит режиссер Никита Кобелев. - Пьеса какое-то время ходила по Маяковке, однажды попала в руки Карбаускису, и через какое-то время он предложил мне ее поставить. Я почитал и подумал. Материал показался сложным, но интересным, это очень увлекательная задача прожить с героями 30 лет. О пьесе я раньше слышал, но прочитать ее не удавалось, руки не доходили. Горенштейн - автор уникальный, а тут судьба сама подкинула возможность быстрее очутиться в его мире.
Кстати, в России Фридрих Горенштейн известен как автор сценариев фильмов, среди которых – «Солярис» Андрея Тарковского и «Раба любви» Никиты Михалкова.
На сцену же перенести «Бердичев» Горенштейна многие хотели, но никто не решался: задача и впрямь непростая.
- По жанру спектакль тяготеет к комедии, но «Бердичев» - больше, чем комедия, - говорит Никита Кобелев. - Там есть и трагичные, и странные, и философские моменты - самые – самые разные. Шесть эпизодов спектакля происходят в разное время с 1945 по 1975 год. Это погружение в другую реальность, которой уже нет. Для старшего поколения она связана с воспоминаниями, ностальгией, а молодым будет интересно соприкоснуться с тем, как люди жили тогда. Но это только форма…
Документ в художественной версии
Кстати, если бы Никита Кобелев был зрителем, то представлял именно молодую часть аудитории: режиссер в 2010 году закончил режиссерский факультет ГИТИСа (мастерская Олега Кудряшова), и погружается в эпоху, которую не успел увидеть:
- Я ориентировался на саму пьесу, - признается Никита. - По сути - это документальное свидетельство времени. Диалоги, детали и ремарки – все это скрупулезно исследовали, изучали фото того времени, фильмы… Театру труднее, чем кинематографу претендовать на достоверность, но мы стараемся – этого требовала пьеса. Кстати, она написана в реалистическом, даже натуралистическом ключе. В 1975 году было непонятно, что это такой документальный стиль, только более концентрированный, более художественный. В центре - две героини, два разных характера, две разные женщины с необычным языком. Их прообразом стали тетки автора, про которых он написал этот очень точный текст. Поэтому мы честно следуем за драматургом, пытаемся осмыслить произведение. Ставим не по мотивам, а именно эту историю. Глупо играть пьесу впервые и пытаться ее деструктурировать.
К максимальной точности в воспроизведении именно того, что предложил театру Горенштейн, стремятся и актеры:
- Погрузиться в материал помогла поездка в Бердичев, - признается актриса Татьяна Орлова, играющая главную роль - Рахиль Луцкая. - Я посмотрела город сегодня, увидела все, о чем говорю - универмаг, дом, где жили герои...
Актерам в постановке пришлось непросто: надо было не только освоить огромный массив текста, но и произносить его вроде бы и по-русски, но по сути – совсем не по-русски:
- Это не идиш, - уточняет Татьяна Орлова. – Но и не русский. Специально была приглашена Анна Марковна Бруссер, педагог по сценической речи из Театрального института им Щукина. Анна Марковна объясняла, как говорить на генетическом уровне. Это ведь совершенно другой язык, с другой мелодикой. Получается разговор и не на русском, и не на еврейском…
Сама Татьяна Орлова с СССР знакома не понаслышке: в 1977 году актриса окончила ГИТИС.
- Это безусловно советский человек, - говорит актриса о своей героине. - Но с очень ярким характером, яркой индивидуальностью. У евреев ведь было иное существование в обстоятельствах Советского союза, они отличались от всех советских людей…
Судьба людей, судьба вещей
Живут герои спектакля среди настоящих вещей, у каждой из которых – своя судьба. Воплощенная сценографом водонапорная башня – и та реальна:
- Если идти по хронологии спектакля, то можно заметить, что башня на сцене повторяет судьбу реальной бердичевской башни, - говорит художник Михаил Краменко. - После войны она была сожжена и полуразрушена, потом была покрашена, потом с нее была снята краска, она стало кирпично-красной. Потом покрашена, потом взорвана…
Реквизит для спектакля собирали всем миром.
- Было стилистическое решение пойти в достаточно гиперреалистичную декорацию, - продолжает Михаил Краменко, - поэтому мы на уровне поисков и создания объектов очень многое сделали. - Вся мебель, все, что используют артисты на сцене, настоящее. Нет ничего сделанного специально…Есть простой факт: настоящая вещь смотрится настоящей вещью, бутафория смотрится бутафорией, как бы хорошо она не была сделана.
В некоторых вещах – и мебельные тенденции времени, и – отношение к ним обитателей. Например, в центре советской комнаты – огромный буфет. Он будет сопровождать героев все 30 лет.
- Есть вещи центральные и осевые в любой квартире, они неизменны, - улыбается Михаил Краменко. - Если посмотреть на рынок продаж старой мебели, то можно заметить, что буфетов - больше всего. Они были центром квартиры, с ними тяжело расставались, можно найти два буфета и не найти маленького столика.
А еще в спектакле будут и вечерние новости, и «Темная ночь», которой предстоит соседство со специально написанной музыкой Ави Беньямина, и советские платья… Но главное – даже не это, а ощущение невероятного тепла и человечности – того, о которых вспоминают, ностальгируя о человеке советском.
