К кассе — не продраться. Переаншлаг. Кассиры непривычно нервозны. Зрители тоже. Никаких гардеробов здесь отродясь не было, фойе маленькое, а потому публика до запуска в зал стоит прямо на улице. Курят все и курят везде. На афише — два кассовых спектакля театра Маяковского — «На чемоданах» Ханоха Левина и «Цена» Артура Миллера: традиционный фестиваль «Гешер» этого года посвящен еврейским драматургам...

Понятно, что везти в Израиль московского Ханоха Левина или того же Миллера — это всё равно как везти в Англию своего Шекспира, или в Тулу свой самовар: ответственность необычайная, вон, тот же Левин (скончался в 1999-м) стоит в репертуаре «Гешера», к тому же в Израиле к нему как к драматургу весьма неоднозначное отношение, что было лишним поводом артистам помандражировать.

— Но хочу вас поздравить, друзья, — сказал на банкете после «Чемоданов» хозяин театра Арье, — вы не опозорились!

	фото: Ян Смирницкий

Приветствовала русских артистов (среди которых Евгения Симонова, Ефим Байковский, Елена Мольченко, Александр Шаврин, Виктор Власов, Татьяна Аугшкап, Юрий Никулин etc.) и вдова Ханоха Левина, которая выразила надежду, что пьесы мужа и впредь будут ставиться в России, причем вести все переговоры по этому поводу нужно только с ней, с вдовой...

«На чемоданах» — это остроумные зарисовки на два часа без антракта из жизни еврейских семей, прозябающих в какой-то глуши. Занято там аж 22 артиста, идеальная вещь, чтоб в ином театре сразу занять пол-труппы, и всех в качестве главных героев! Поначалу всё очень смешно. Мама укоряет дочку, что та спешит с любимым удрать на танцы, пока папа «не может». Папа уж 10 раз пытается сесть по-большому, но всё тщетно... через минуту — мать и дочь уже в черных повязках: папа помер, и зал не знает хихикать ему или плакать на утверждение, что за семь дней он так и не сходил в туалет. К концу «Чемоданов» удается умертвить почти всех.

Под потолком — бегущая строка на иврите. Из 8 миллионов израильтян, только миллион говорит по-русски. И то неохотно. Для того, чтоб при случае скрыть от детей смысл. Поэтому даже те, кто понимает, всё равно читают на табло священный язык...

	фото: Ян Смирницкий

Не сказать, что зал 20 минут аплодировал стоя (это уже не принято нигде в мире), но хлопали долго и от души, не разбегаясь, несмотря на двенадцатый час ночи (хотя многие живут в близлежащих городах, вроде Холона или Нетании). На аплодисменты вышел и талантливый режиссер Александр Коручеков (уже на финальной стадии к постановке приложил руку сам Карбаускис, но он в Израиль не поехал). Сцену завалили цветами...

Вторая на очереди — классическая миллеровская «Цена» в расхваленной критиками постановке Леонида Хейфеца. Команда (сам режиссер, главные исполнители — Андриенко, Байковский, Аугшкап, Запорожский) очень переживали поначалу, как спектакль пойдет для столь большого зала как «гешеровский»: в «Маяковке» «Цену» ставили для Малой сцены, со всеми вытекающими отсюда «камерными настройками». Тем более, в «Гешере» не самая феноменальная акустика для, допустим, слишком интимного разговора. Переживания оказались напрасны: «Цена» буквально «выстрелила», став глотком настоящего глубокого искусства, благодаря классной режиссуре и купающимся в ансамбле актеров (а Запорожский, кстати, вообще отметил здесь свой день рождения).

— Леонид Ефимович, — обращаюсь я к режиссеру после спектакля, — чем так актуальна сегодня давным-давно написанная «Цена»? В чем секрет?

	фото: Ян Смирницкий

— Жизнь изменилась. И нынче «Цена» куда актуальнее, чем в 60-е годы, когда в БДТ вышел одноименный спектакль со Стржельчиком в образе Грегори Соломона (там вообще все звезды играли, например, Юрский). Но тогда отсутствовало понятие частной собственности. Я вот прожил жизнь, не зная, что такое завещание. Дальше: в пьесе — острейший конфликт с братьями из-за денег. Только одному удается выучиться на врача, а другой остается ни с чем. Более чем актуальная тема, потому что бесплатное образование в России закончилось. Разве нам раньше могло такое в голову прийти?

— Да и семейные ценности изменились...

— Вот именно. Нынешняя российская жизнь очень сильно рвет семью. Уничтожает. Молодые люди бегут из страны, эмиграция... огромная проблема! А раньше мы смотрели на это как на экзотику, и в «Цене» БДТ игрался сюжетный конфликт, но не «наша жизнь», которая теперь стала реальностью.

— Почему в Москве вы не захотели перенести «Цену» в большой зал?

— Спектакль, как ребенок, рождается лишь однажды, в том лоне, в каком он был задуман... и менять это не стоит. И эффект Малой сцены как раз в полной сопричастности к происходящему, исчезает граница между артистом и зрителем.

...Контейнер плыл до Израиля целый месяц: у «Цены» сложные декорации — это же дикий вал мебели, закрытой полиэтиленом, ее по сюжету продают весь спектакль... к тому же художник придумал положить еще сотню стульев сверху — на потолочные перекрытия. Был случай в Москве, когда эти стулья стали падать на пол и актеры, дабы «обыграть» форс-мажор, на ходу придумали чуть не целую мизансцену... зрители пришли в неописуемый восторг. В Израиле стулья не падали — «Цена» и без того завораживала колоритной, беспафосной игрой Соломона-Байковского, мужской брутальностью полицейского-Андриенко, пьяной трогательностью героини Татьяны Аугшкап...

Ян СМИРНИЦКИЙ, Тель-Авив.

http://www.mk.ru/culture/theatre/article/2013/06/24/873588-izrailtyane-postoyali-za-tsenoy-v-ocheredi.html