Обломов в театре Маяковского гибнет с этим девизом
Куда б ни бросила судьбина Илью Ильича Обломова, на какой именно диван, красным ли деревом он шпонирован, иль карельской березой, — вечно висят над диваном два портрета. Умные, пылкие лица его родителей, людей 1820-х. И пейзаж: колонны Обломовки в снегу.
Потому у зрителя премьеры Миндаугаса Карбаускиса, созерцателя прекрасной сценографии Сергея Бархина, щемит сердце. Точно он прощается … с усадебной культурой, что ли? Нельзя ее было доверять Илье Ильичу.
Хотя он прекрасный, конечно, человек. Нежный, смешной. Похож на влюбленного воробья.
Обломова в новом спектакле Миндаугаса Карбаускиса играет Вячеслав Ковалев. И теперь уж точно: запомните имя. Хотя первую главную роль актер театра Маяковского сыграл в 47 лет. В премьере Карбаускиса по пьесе Марюса Ивашкявичуса «Изгнание» (2017).
Но это была очень насыщенная смыслами роль! Герой Ковалева, молодой жесткий «следак» из Вильнюса Бен, остается в Лондоне 1990-х без визы. Проходит все круги эмиграции на пути к лондонскому патрульному «бобби» (хрен он удержится в этом статусе…). Бен «растит в себе европейца», по каплям безжалостно выдавливает из себя «монгола» — и становится чуть ли не эмблемой поколения восточноевропейцев, встретивших «свободу» в 30 лет.За роль Бена актер получил «Золотую маску»-2018.
Обломов вышел совершенно иным. Да, кстати! У него тут нет антипода-Штольца. Ему и не надо.
Он словно распадается на два одноактных спектакля, этот «Обломов». И — об одном ли герое?
В первом необъятен и зловеще декоративен его халат пурпурного китайского шелку (художник по костюмам — Мария Данилова). Это почти мантия… и как бы не мантия короля в изгнании. Все висит на волоске: крыша над головой Ильи Ильича, хозяйство в далекой Обломовке, даже кредит у зеленщика. Прочен тут только симбиоз хозяина и слуг, попа и прихода, Обломова и Захара (да хихикающих, спустя рукава услужающих во мгле за сценой).
Ковалев и Анатолий Лобоцкий (Захар) играют с тонким комизмом. Реплики — бисерные. Но ничего романтического, никакого оскорбленного шумом жизни достоинства в Обломове-2019 нет.
Он только смешон (и уже слегка страшен) в безбрежном параличе воли.
Второй акт — иная история. Притча об Обломове и Ольге Ильинской (Анастасия Мишина). Ольга театра Маяковского ну решительно не похожа на незабвенную велосипедистку в клетчатых юбках и маленьком дамском канотье, какую играла Елена Соловей в фильме Никиты Михалкова. Она тяжелей и назидательней. Она дидактична. Пыльные связки умных книг в тисненой коже, которые Ольга легко подымает — и рушит в жизнь несчастного Ильи Ильича, не по плечу ему самому.
Но влюбленность меж такой Ольгой и румяным гоголевским господином средней руки, какого играет Вячеслав Ковалев, — она подлинная. Оттого и исцеляет Обломова.
Но — от «работы любви» Илья Ильич отказывается так же, как от любой другой. Самое интересное, самое ювелирное в спектакле «Обломов»: дуэт двоих, не слышащих друг друга.
В этом отношении Ольга-2019 стоит Ильи. И начинаешь думать: иногда и бешеная деятельность Штольца бывает халатом Обломова. И 14-часовой рабочий день может (для современных жизней это штатная ситуация) быть халатом Обломова.
…Спрятаться, завернуться во что угодно. Лишь бы не исполнять самый тяжелый труд — труд понимания другого. Труд компромисса двоих. Труд поиска золотой середины — черты встречи.
Отказавшись от этой домашней работы, Илья Ильич вправду обречен. Страшно скрипят старые двери. Темнеет. Что-то гремит и шуршит за спиной вечного Захара. Ад настиг героя при жизни.
Два портрета его родителей, пылких и гордых людей 1820-х, смотрят в зал. Ампирный фронтон усадьбы в Обломовке скрывается в полумгле. Род не будет продолжен. Дом останется пуст.
И нежность к Илье Ильичу (а ее режиссер Карбаускис и актер Ковалев успели воспитать в зрителе к финалу спектакля!)… она не отменяет справедливости развязки.
Елена Дьякова, «Новая газета»
