«Любви пленительные сны». Актеры Театра Маяковского о премьере «Евгения Онегина» и своих ролях в ней

В начале года в Театре Маяковского состоялась главная премьера сезона — «Евгений Онегин» в постановке художественного руководителя Егора Перегудова. Главные роли в ней доверили молодым артистам — по возрасту они почти совпадают с героями романа. «Сноб» поговорил с исполнителями ролей Онегина (Мамука Патарава), Татьяны (Варвара Бочкова), Ленского (Никита Языков) и Ольги (Алена Васина) об их первой большой работе на большой сцене и том, как они понимают мысли и чувства своих персонажей



Сцена из спектакля «Евгений Онегин». На фото слева направо: Алена Васина (Ольга Ларина), Мамука Патарава (Евгений Онегин), Никита Языков (Владимир Ленский) и Варвара Бочкова (Татьяна Ларина).

Сноб: Прошло несколько месяцев с премьеры «Евгения Онегина», и сегодня вы вновь играете спектакль, за это время вы успели «сродниться» со своими персонажами или по-прежнему испытываете премьерный мандраж?

Никита Языков: Текст настолько легендарный, что мандраж никуда не уходит. Главное — этот текст не исковеркать. Я постоянно что-то читаю о романе, например Юрия Лотмана и другие книги — столько всего написано об «Онегине». До премьеры я постоянно в этом жил, сейчас за день-два до спектакля снова погружаюсь в мир Пушкина. Некоторые смыслы его строк стали мне понятны далеко не сразу. Вот, скажем «летучие творения»: я думал, речь идет о легкости, а на самом деле — об улетучивании, исчезании. Наш с Аленой учитель в Школе-студии МХАТ Дмитрий Петрович Бак постоянно нам повторял: чем знаменитее произведение, тем более оно закрыто от читателей. «Онегина» мы все еще разгадываем.

Мамука Патарава: Перед премьерой мне было дико страшно, просто физически плохо, даже здоровье пошатнулось. А сейчас волнение стало несколько иного свойства: соединимся ли мы с залом? И пусть прошло пару месяцев с премьеры, мы никогда заранее не знаем, как пройдет спектакль, это же не кино, где кадр можно зафиксировать, сегодня одна сцена сыграна отлично, а другая — так себе. 

Сноб: А для вас, Варвара? В этом сезоне вы только пришли в Театр Маяковского, и сразу такая ответственная роль — Татьяна.

Варвара Бочкова: Я не имею права на чувство волнения, этот лишний выброс эмоций сбивает меня. Мне помогает справляться с мандражом мысль, что жизнь конечна, что любовь сильнее страха и что лучше умереть, чем не иметь возможности выходить на сцену. Для меня волнение не лишено эгоистического чувства, мандраж связан с мыслями «я провалюсь», «у меня не получится», «я боюсь, как меня воспримут» и много других «я». Знаю, что для зрителей и для партнеров будет лучше без моей дрожи в руках. Волнение видно. А мне хочется, чтобы зрители смотрели не на трепыхающуюся дебютантку, пытающуюся влезть в кожу Лариной, а чтобы у них появилось ощущение взгляда «через замочную скважину». Если я правильно поняла, что имеется в виду под словом «сродниться», то мне кажется, этот процесс не может быть оконченным, это путь. Путь длиною в жизнь

Сноб: Егор Перегудов во всех интервью говорил, что его спектакль — разрушение стереотипного отношения к великому произведению и клише, которые вложили в школе. Одно из них, что «Евгений Онегин», по словам Белинского, есть «энциклопедия русской жизни». Как вы это представление разрушали? 

Никита Языков: Мы специально на этом акцент не делали, просто Егор Михайлович все наше внимание сосредоточил на тексте. Он хотел, чтобы мы разглядели в нем легкость, юмор, иронию.

Мамука Патарава: Главное — не поверхностно воспринимать текст и не зацикливаться на деталях и быте, а сосредоточиться на чувствах. Вот, скажем, объяснение Онегина с Татьяной в саду после того, как он прочел письмо. Впервые героиня задышала полной грудью, она что есть мочи бежит к своему избраннику, прямо по грядкам бежит через сад. В этой сцене есть много комического, с одной стороны, и эротического — с другой. И мы в спектакле две минуты молчим, прежде чем заговорить. Нужно было показать одышку Татьяны, ее волнение и всю нелепость ситуации. 

Сноб: Вы думаете, Пушкин смеется над Татьяной в этот момент?

Мамука Патарава: А вы не смеетесь в такие моменты? Конечно, когда у нас происходит первое в жизни объяснение в любви, мы все выглядим по-дурацки.

Варвара Бочкова: Пушкин пишет не «роман на старый лад», не пересказывает, а передает читателю трепетное и живое чувство, то, что не ограничивается понятием «энциклопедия».

«Преданья русского семейства Любви пленительные сны Да нравы нашей старины <…> Детей условленные встречи У старых лип, у ручейка; Несчастной ревности мученья,  

Разлуку, слезы примиренья…» 

Никита Языков: Спектакль «Евгений Онегин» — не устоявшиеся представления о романе, не штампы, а живое и современное произведение, то, что интересно зрителю здесь и сейчас. Признаюсь честно, в школе я вообще не читал «Онегина», потому что меня им пичкали, и только сейчас осознал всю глубину этого произведения. Понял, что Пушкин действительно гений, и вся эта история про нас.

Сноб: Мамука, вы говорили, что мечта сыграть Евгения у вас появилась, когда вы увидели спектакль Римаса Туминаса. Сейчас у вас не было соблазна что-то перенять у Сергея Маковецкого, Виктора Добронравова и других исполнителей в этой знаменитой постановке? Или вы полностью отключились и создавали свой образ?

Мамука Патарава: Я прилагал усилия, чтобы «отключиться», потому что спектакль Римаса Туминаса сыграл в моей судьбе важнейшую роль. Я был им поражен и после просмотра решил, что буду артистом. Но у нас совершенно другая история, другая тональность. У Туминаса присутствует такой ретроспективный взгляд героев на произошедшее: вот я, Сергей Маковецкий, вместе со зрителем сейчас понаблюдаю за тем, как я неправильно прожил жизнь и упустил свое счастье. Неслучайно там два Онегина и два Ленских. У нашего спектакля совсем иная стихия. Мы больше сосредоточены на чувствах героев, на их проживании. 

Сноб: И какой он, ваш Онегин?

Мамука Патарава: Я был очень рад первые 20 секунд после известия о том, что эта роль досталась мне, а потом испугался, что меня ждет провал. И пошел в срочном порядке перечитывать роман. Как это играть? И что играть? Это же не драматургия, тут почти все время звучит голос автора. Сразу же понятно, что Онегину все опостылело: сначала светская жизнь, потом деревня. И вот он скучающий, мающийся встречает Ленского, на которого смотрит слегка свысока. Потом знакомство с Татьяной, с которой он поступил по-своему благородно. Он все взвесил и понял, что эта девочка ему не нужна. Он ей отказал прямолинейно, оттого жестоко, но благородство в этом есть. И вот так вот ни с чего, играючи, возбудил чувства в Ленском, не смог выдавить из себя извинений, и случилась дуэль. Сплошные случайности. Даже Печорин пытается преодолеть скуку, а что делает Онегин? Ничего. Ему скучно, и все тут. Он как будто заранее знает, что нет средств победить этот сплин. Алкоголь приестся, карточные игры — тоже. И только в финале открывается его глубина, которая все время была «за кадром». Остается надежда на то, что Онегин все же не «замороженный».

Сноб: Вы считаете Онегина безжалостным убийцей?

Мамука Патарава: Нет, совершенно так не считаю. Дуэль с Ленским — случайность. Как все в его жизни.

Сноб: Вам говорили, что когда вы надеваете цилиндр, то очень похожи на Пушкина?

Мамука Патарава: Говорили: и артисты, и зрители. Но вообще в каждом из наших персонажей «просвечивает» личность самого поэта. Соедини их всех — получится Пушкин. Мы стараемся из них сделать живых людей, но для меня они в первую очередь «темы».

Сноб: На мой взгляд, ваши персонажи — и Онегин, и Ленский, и Ольга, и Татьяна — получились действительно очень настоящими, не карикатурными, как будто взятыми из жизни. Варвара, а ваша Татьяна чем-то напомнила мне Наташу Ростову.

Варвара Бочкова: У Татьяны невероятная способность любить. Именно способность, ведь любовь мало зависит от объекта. И она любит всей душой, до самозабвения. Из тихой, робкой влюбленной вдруг становится смелой, решительной. Но подобная перемена, становление — это болезненный, глубинный процесс. Без кокона гусеница не станет бабочкой. Когда ты так истово любишь, то совершаешь такие безрассудные поступки, как письмо с признанием. И рядом с Онегиным она ведет себя как живой человек. Со временем она научилась прятать свои чувства, по наставлению Евгения: «Умейте властвовать собою».

Сноб: «Тиха, печальна, молчалива» — до встречи с Онегиным, наверное?

Варвара Бочкова: Я думаю, до «оживления зерна влюбленности» в ней. Для того чтобы написать письмо, Татьяне действительно не нужно было произносить ни единого слова, она пишет его «молчаливо», но письмо говорит само за себя. Это безрассудно и опасно, потому что реакция Онегина непредсказуема. Он вполне мог воспользоваться ситуацией и обесчестить Таню, но из уважения к ее чувствам не сделал этого. 

Сноб: А как вам кажется, она правильно поступила, когда в итоге отказала Онегину? Выбрала честь, а не любовь?

Варвара Бочкова: «Превыше страсти честь. И честь превыше жизни». Татьяна замужем. Если бы она согласилась стать любовницей Онегина, это была бы уже не Татьяна — и это был бы уже не Пушкин. Свет, честь, добро, правда — то, чего так не хватает в окружающем мире, а хотелось бы, чтобы произрастало повсюду и не растворилось в суете будней, в тщеславных исканиях, в негативных поступках, именно то, что всегда было и будет в Татьяне.

Сноб: А вот ее сестра Ольга, напротив, в романе довольно проста и недвусмысленна. У вас же, Алена, получилась очень любопытная героиня, живая, жаждущая жизни, предельно искренняя. Какой вы ее видите?

Алена Васина: Ольга в первую очередь человек, у которого есть цель, мечта и сверхзадача. Она стремится к счастью. И пытается блокировать весь негатив, который ее окружает. Но это не означает, что Ольга на самом деле «глупа» и «беспечна», как пишет Пушкин. В моем разборе это ее позиция — быть счастливой, несмотря ни на что.

Сноб: Одна из самых трагичных и красивых сцен в спектакле — как Ольга прощается с Ленским. Ольга искренне страдает?


Алена Васина: Да, совершенно искренне. Она, как ребенок, которого ударили по голове, плачет от несправедливости. Ленский и Ольга — как брат и сестра, совершенно родные друг другу люди, они вместе с самого детства. Ленский — это свет, к которому тянется Ольга. Для нее эта связь была в тот момент единственной зацепкой, чтобы вырваться, убежать из семьи. И вот все ее мечты в один миг рушатся. Сказке конец. Это большая несправедливость. И в этот момент приходит осознание, что она сама является исходной точкой этой трагедии. В Ольге есть что-то детское, очень наивное, она темпераментная и искренняя. Поэтому она танцует с Онегиным без всяких задних мыслей. Она не думает о том, как выглядит со стороны, Ольга находится здесь и сейчас. Когда мы с Егором Михайловичем репетировали, я обсуждала с ним свое видение персонажа, идеи и темы. И исходя из этого, уже «выстраивала» героиню, опираясь на разные референсы. 

Сноб: А на какие именно?

Алена Васина: Я люблю наблюдать за людьми. Записываю неожиданные разговоры на диктофон или снимаю видео. Исследую разные психотипы. Иногда эти люди встречаются мне в жизни, иногда я вижу кого-то в кино.

Сноб: Вам встретился кто-то, похожий на Ольгу?

Алена Васина: Скорее несколько человек, получился такой собирательный образ. А еще мне как-то внезапно пришла в голову мысль, что Ольга похожа на Ирину из «Трех сестер». В Школе-студии МХАТ я работаю как ассистент педагога по актерскому мастерству. И у нас как раз был семестр, посвященный Чехову. Мы разбирали «Три сестры», я вдохновилась студенткой, игравшей Ирину. И подумала, что можно перенять некоторые черты и для своей Ольги.

Сноб: Никита, ваш Ленский тоже выбивается из общепринятых представлений о нем? Он смешной, ироничный, а для вас что в нем главное?

Никита Языков: Да, он бывает смешон. Взрослый человек, а предпочитает жить как ребенок, радоваться всему и наивно удивляться. Но, если говорить серьезно, я так долго над моим образом размышлял во время репетиций, что всех утомил. Я задавал много вопросов. В них мне помогал разобраться наш режиссер и разная литература. Некоторые исследователи находят в Ленском черты Вертера. Мне эта книга Гете очень помогла многое понять в Ленском. И Егор Михайлович мне подсказал обратить внимание на один его монолог, тогда я понял, что для Ленского главное — прозвучать, оставить после себя какой-то след. Именно такие люди жаждут сильной, большой любви. И мой герой как раз такой. Мне нравится читать строки, принадлежащие Ленскому, потому что в них звучит в каком-то смысле манифест художнику. 

Сноб: В спектакле нарушена хронология событий, все начинается с седьмой главы, и зритель сразу видит могилу Ленского.

Никита Языков: Я благодарен Егору Михайловичу, ведь именно он написал сценарий. Ввел фигуру «дяди самых честных правил» (его играют в паре Анатолий Лобоцкий и Евгений Парамонов). В тексте почти нет диалогов, и надо было придумать, как это обыграть. Получилось очень круто. И дело не только в нарушении хронологии событий, а во всем художественном языке. Очень помогает хореография.Наша четверка — недавние выпускники театральных вузов. За время учебы мы посмотрели много спектаклей, нам есть с чем сравнить. Я очень рад играть и развиваться в такой постановке. Это ново, незатерто, очень современно и неожиданно. Лично для меня в спектакле некоторые сцены сделаны в стиле метамодерн (мое любимое слово сейчас). Возьмем хотя бы сцену, когда Татьяна рассказывает няне (Татьяна Орлова) о своих чувствах — чистый метамодерн.

Сноб: В спектакле очень красивая сценография Владимира Арефьева и хореографические сцены Игоря Шаройко. Владимир Арефьев выстроил в качестве задника что-то вроде плотины, сквозь которую то и дело льется вода, по рейкам сцены текут ручьи. Такое пробуждение чувств. А во втором акте, в Москве, вся эта вода превращается в лед. Огромные сосульки свисают с потолка, и Онегин отчаянно сбивает их тростью. Я восприняла это как некую «замороженность». А как вы понимаете мир, в который вас погрузили и сценограф, и режиссер?

Мамука Патарава: Есть вещи, которые и режиссер, и художник не должны разжевывать артистам: пусть это воспринимается на уровне интуиции. Мне кажется, что в этом мудрость и прелесть созданной картины, что мы никогда это друг с другом не обсуждали. Пусть и для зрителя будет свобода выбора и интерпретации. И пусть вода и лед останутся для него в чем-то загадкой, так он становится соучастником спектакля, сам для себя дорисовывает картину.

Алена Васина: У нас в целом второй акт более «холодный»: умирает Ленский, Ольга страдает, потом уезжает. У Онегина с Татьяной опять все не клеится. Наступает зима, идет снег, потом льдышки по всей сцене. 

Никита Языков: Тут Владимир Анатольевич Арефьев и Егор Михайлович Перегудов вместе работают, а это сотворчество всегда дает поразительный результат. Я после Школы-студии МХАТ был рад приглашению в этот театр, именно потому, что здесь эта команда работает. В МХТ я смотрел спектакли Перегудова — «Сирано де Бержерак», «Месяц в деревне» — и был в восхищении. 

Что же касается сценографии, для меня главное — не навреди. У нас на сцене плотина, за ней — озеро, в какой-то момент я кидаю камень сверху, летят брызги, и важно не свалиться туда. Красота красотой, но нам нужно учиться эту красоту не испортить и «выжить» самим.

Сноб: Вы что-то читали из обширной библиотеки Онегина, составленной для зрителей. Там есть произведения, которые книги-герои, а есть книги о самом романе.

Мамука Патарава: Конечно, мы кидались друг в друга этими книгами.

Никита Языков: Есть и обратный эффект от такого вдумчивого и детального разбора каждой строчки произведения. Я как-то пришел на репетицию и начал всерьез рассказывать про Наполеона. А при чем тут Наполеон? Его тирания и прочее.

Мамука Патарава:Никита на первых порах принимал за чистую монету все, что читал, и всем нам объяснял, что эта строчка именно так расшифровывается и никак иначе, а мы все понимаем неправильно. Было весело.

Сноб: Сколько длились репетиции?

Мамука Патарава: В конце июня прошлого года нам сообщили о том, что будет спектакль. Все вместе мы съездили в Михайловское: и молодежь, и взрослые артисты. Там у нас была первая читка, прямо в бане, где Пушкин вместе со своим другом Языковым когда-то парились и прыгали в речку. Но мы не прыгали. Потом мы разошлись каждый по своим углам, Егор Михайлович выпускал другой спектакль — «Багдадский вор». С сентября по декабрь мы репетировали «Онегина».

Сноб: Много школьников приходит на ваш спектакль?

Мамука Патарава: Очень много. Недавно они меня прямо окружили после спектакля, хотели сделать селфи, когда я садился в машину. И им действительно понравился спектакль. Они кричали мне: «Круто! Мы полюбили театр!»

Никита Языков: Я в школе учился на пятерки по геометрии, алгебре, химии. По литературе и русскому — стабильно двойки и тройки. После девятого класса пошел учиться на программиста и в процессе понял, что не мое. А мама с детства пыталась затащить меня на сцену (она ведущая концертов), но я смотрел на нее и не хотел туда, это был мой внутренний протест. В 18 лет я впервые попал на спектакль «Ящерица» театра-студии «Квадрат» — и вот тогда решил, что буду артистом. Сначала занимался в этой студии — в свое время Полина Агуреева там училась. Если бы я в то время увидел такой спектакль, как «Евгений Онегин», в моей душе точно что-то бы переменилось. 

Автор: Дарья Андреева. "Сноб."

Источник