Алиса Кретова,
«Холодная леди-вамп из линчевской вселенной», – как метко назвал Алису один критик – приходит на встречу в майке с надписью Lonely Heart и высоких ботинках на шнуровке. Колени сбиты, вся в синяках – вчера был спектакль «С.Л.О.Н», который брусникинцы играют на действующей строительной площадке. Это экспериментальная постановка о несвободе, основанная на дневниках заключенных Соловков и текстах и современных фильмах. У Алисы там сразу три роли и все мужские: Мастер из фильма Пола Томаса Андерсона, священник на исповеди из «Конформиста» Бертолуччи, и снова священник из «Голода» Маккуина.
«Я люблю, когда сложно, а в этом спектакле очень сложно, – говорит Алиса. – У него такая структура, что ты постоянно исследуешь, постигаешь и вряд ли когда-то завоюешь окончательно». Кретова вообще выглядит гораздо собраннее и серьезнее ровесников. «Она очень надежный адекватный человек, – подтверждает ее коллега по мастерской Брусникина Василий Михайлов.
Ее рациональность порой зашкаливает. В своих кругах мы называем ее Конкретовой». За рациональностью Алисы стоит «сложный бэкграунд» пубертатного периода, где, как рассказывает Алиса, были все штампы подросткового кино: побеги из дома, наркотики и потеря интереса к жизни. «Этот опыт заставил меня рано повзрослеть: когда пришлось отвечать за все, что делала. Наступил момент, когда я оглянулась в нетрезвое прошлое и поняла, что больше так жить не могу. Мой молодой человек помог мне выбраться».
Ответственного и вдумчивого отношения Алиса требует и от коллег: «Мне кажется, нам не хватает организованности у себя в голове. Не все понимают, куда мы попали, что у нас есть наш театр, а это же серьезная история – это как ребенка родить». А в современном театре ее напрягает излишняя развлекательность. «Должны быть вещи, направленные на работу и развитие личности. У нас масса технологий, позволяющих развлекаться. У меня вот дома висит телек с 3D-очками – ну в смысле…Театр должен помогать человеку понять какие-то вещи, разобраться в себе». При этом в себе Алиса уже разобралась. «Почти все, что сейчас происходит, – это мой выбор. Я честно понимаю, что сейчас в моей жизни насколько что-то может случиться, настолько может и не случиться. И это держит меня в тонусе».
Нина Гусева
На одной из репетиций хитового мхатовского спектакля «Бунтари» композитор Игорь Вдовин сказал: «Не удивлюсь, если кто-то из нас, вдохновившись народовольцами, пойдет и взорвет какое-нибудь федеральное здание; думаю, это будет Нина». Нина Гусева играет неопытную и пылкую революционерку Софью Перовскую и за пределами сцены, на первый взгляд, на бунтарку совсем не похожа: нежное лицо, тихий голос, вдумчиво выбирает слова, пытаясь ответить максимально искренне. Бунт у актрисы скорее внутренний, творческий. «Мне все время было как-то неловко от того, что я не могу себя сопоставить с Перовской, мы ведь ровесницы, а она в 27 лет уже была повешена, очень в раннем возрасте решила, куда свою энергию направлять. Со мной дело обстоит сложнее».
Гусева, впрочем, тоже рано поняла, что для нее самое главное в жизни. «Лет в десять мне стало ясно, что театр – это единственный способ сбежать от обыденности, поучаствовать в каком-то сказочном процессе, где может произойти чудо». Это ощущение от сцены у девушки сохранилось до сих пор, хотя на деле «все часто идет против шерсти».
На Малой сцене в Камергерском Нина играет Соню Мармеладову, на пару со своим учителем Брусникиным рубит правду-матку в «Пьяных» по Вырыпаеву, перевоплощается в проститутку в недооцененной зрителями причудливой постановке «Сказка о том, что мы можем, а чего нет…». Несмотря на эти серьезные роли, демонстрирующие объем, глубину и острую игру молодой актрисы, она в своих силах пока еще сомневается.
«Я пока не понимаю, как в театре можно выезжать за счет техники. Мне важно, чтобы это было «живое». Иногда сложно, я часто впадала в такие самокопания, что Брусникин говорил: «Нина, не забывай, что театр – это праздник»». Саморефлексия Нине очень свойственна. Когда я спрашиваю о ее главных учителях, она сразу вспоминает лекции по литературе в Школе-студии. «Преподаватель Дмитрий Петрович Бак старался развить в нас личность, общался как со взрослыми. Он был моим проводником в мир нового мышления, скидывал шелуху, в которой пребывал мой мозг на тот момент, добирался до истинной меня». Своей искренностью, жаждой докопаться до сути вещей Нина очень похожа с идеалистом-бунтарем Холденом Колфилдом – одним из своих любимых персонажей, которого она надеется сыграть.
Вера стремительно заходит в комнату, крепко пожимает руку, пристально смотрит в глаза. От нее исходит ощущение уверенности и даже дерзости. «Да, у нее очень сильная энергетика, мне кажется, страстью и преданностью она очень похожа на свою героиню Вальку», – говорит Алексей Золотовицкий, Автор в спектакле «На траве двора», где у Панфиловой главная роль. Так ее воспитали родители, а их мнение для Веры всегда было самым важным.
«В детстве я хотела быть мальчиком, рок-певцом. Все девические штучки вроде влюбленности я всячески отвергала». Детская мечта отчасти осуществилась: Вера много раз пела на концертах вместе со своим отцом рок-музыкантом Константином Кинчевым». Но на творческих испытаниях в школу-студию МХАТ, куда ее убедила идти мама, Панфилова поняла, что ее сцена – театральная, а музыка «подпитывает, дает силы, решительность», поэтому концерты папы не пропускает.
Решительности Вере не занимать: после первого года обучения она ушла со звездного курса Серебренникова к Женовачу, который больше соответствовал ее строгим ожиданиям от театра. «Для меня театр – это история, после который ты должен стать чуточку лучше, хотя бы бабушек начать переводить. Такое ощущение я получаю у себя в театре, в Студии театрального искусства, в Мастерской Петра Фоменко и иногда в других театрах. Но это редкость. Я вообще не очень люблю ходить в театр, слишком много стало шоу, представления и слишком мало настоящего». Вера не дожидается, пока в других театрах появится то, что ей придется по душе, а предпочитает искать истину в своих ролях.
«Мне интересно работать со всеми режиссерами: с Карбаускисом (у нас стопроцентное творческое совпадение), с Земляковой, с Бутусовым. Для меня они как важные сосуды на профессиональной полке, и я не дам ни одной пылинке на них упасть. От разных режиссеров ты чему-то учишься, развиваешься. Режиссер приносит семя, а мы его взращиваем, пытаемся вырастить цветок, чтобы он был содержательным, вкусно пах и был красивым, и честным, и искренним». При этом Вера твердо уверена, что искусство идет от бога. «Творец делает, а мы можем быть достойным его творением. Когда знаешь эту истину, тебе не больно падать, а если поднимаешься по воле Бога, то не возгордишься, потому что знаешь, от кого эта подача».
Анастасия Пронина
«Лет в семь я читала на конкурсе «Льва и собачку» Толстого и вдруг поняла, что кайфую от ощущения, меня так шарашило, энергия какая-то шла», – с восторгом говорит о первом театральном опыте Настя Пронина. Самым счастливым периодом она называет время в МТЮА, где играла и взрослела вместе с Сашей Ревенко и другими начинающими актерами.
«Это был очень духовно объединяющий опыт. Мы ходили по сцене в белых одеждах, пели какие-то древнерусские песни, а потом зависали после спектакля, выпивали, ругались, влюблялись. Эмоционально это для меня было очень важно». Пронина из тех людей, которые хотят побольше успеть, пережить. Любознательность и страх что-то не успеть подпитала и учеба на курсе Райкина.
«У меня вообще не было свободного времени, мы ходили все время в каких-то рваных лосинах. А я еще такая пионерка и отличница. Сон? Да я лучше порепетирую». Тем сильнее было удивление, когда молодая актриса впервые получила роль во «взрослом» спектакле в Театре Моссовета и вдруг поняла, что театр святыней считают далеко не все. «Репетируем Достоевского, сидят взрослые актеры и параллельно обсуждают, какую рассаду посадить на даче. У меня был шок, я тогда вообще не понимала, как можно о чем-то другом кроме театра думать». Cейчас Настя стала поспокойнее и люди из другого теста ее не отталкивают, а вызывают интерес. «Вообще круто, что кругом столько разных людей. Я их люблю, боюсь и ненавижу одновременно». Любопытство и жажда что-то делать – ключевые качества Прониной. Дочь строителей, она долго мучилась от того, что актерская профессия слишком эфемерная, что «руками ничего не создаешь». Проблема была решена неожиданно: Настя заинтересовалась, как готовят ее любимый десерт меренгу с фруктами.
Пошла на кондитерские курсы и сейчас продает через Instagram аккуратные тортики и мечтает о магазине со сладостями. За внешней хрупкостью (большие цепкие глаза, тонкие черты лица) и легкостью скрывается, однако, человек глубоко переживающий. «Если честно, я не могу сказать, что у меня есть ответы на все вопросы… Все нечетко и ни хрена не понятно. Я взрослею, но вот ни разу не взрослая. Для меня театр – это повод поговорить с самим собой, что-то осмыслить, решить какие-то проблемы, такая вот психотерапия».
Александра Ревенко
«В пору нашей молодости и глупости мы с Сашей были вместе. Поехали в Рим и там, еще в аэропорту, у нас украли рюкзаки. Я долго не мог успокоиться, бегал. А Саша всего лишь сказала: «Ой. А рюкзаки украли». Приняла как данность», – рассказывает Филипп Авдеев, друг и партнер Ревенко по спектаклю «Митина любовь». Саша действительно на редкость спокойна и серьезна. Она быстро, по щелчку пальцев, принимает решения и формулирует мысли в предложения. Возможно, дают о себе знать годы с папой-психологом.
«Честно говоря, я вообще не представляю, как люди живут без психотерапии. Хотя понятно, что у нас в России, если ты ходишь к психологу, то сразу в психи запишут», – говорит она. Увлечение переросло в решение, которое редко ожидаешь от театральных людей, предпочитающих законсервироваться в своей сфере: летом Александра хочет поступать учиться на детского психолога, на заочное отделение.
Степенность улетучивается, как только Ревенко вспоминает юность, недолгий период работы моделью, поездку в Испанию, «где бродили лошади и было очень весело». Рассказывает, как в 12 лет сходила в Музей Ермоловой, увидела там дневник великой артистки, а после пришла домой и вычеркнула из своей девичьей тетрадки все матерные слова – «а вдруг мой тоже в музее окажется, люди смотреть будут». Саша признается, что ближе всего по духе ей Катя из «Митиной любви». Этот спектакль открывал перезапущенный «Гоголь-центр», поэтому особенно дорог актрисе.
«После премьеры я поняла, что театр может давать людям что-то большее. Ко мне подходили люди, говорили спасибо, кто-то даже плакал. И я поняла, что все делаю не зря». Саша отчетливо понимает, как ей и другим актерам «Седьмой студии» повезло с наставником Кириллом Серебренниковым. «Вот мы когда-то устраивали первые перформансы на «Винзаводе», ходили и упрашивали людей прийти к нам. А сейчас… Благодаря «Гоголь-центру» многие вообще открыли для себя театр. За это, конечно, спасибо Кириллу Семеновичу. Я каждый день думаю, удивляюсь, как же здорово, что он нас собрал и все это делал».
Татьяна Столяр, «PORT»
