.jpg)
— Полина, насколько я знаю, это едва ли не первое обращение вашего театра к творчеству Вампилова...
— Как ни странно, это так. Хотя Вампилов в свое время приходил в театр, приносил свою пьесу «Прошлым летом в Чулимске». Мне об этом бабуля рассказывала, которая присутствовала на читке пьесы. Худрук театра Андрей Гончаров высоко оценил текст, признал безусловный талант молодого драматурга, но итоговый вердикт был таков: автор и пьеса опережают время, и спектакль ставить не решились.Мне бесконечно жаль, что Вампилов так рано ушел из жизни, не успев до конца реализовать огромный, данный ему Богом дар. Свои замечательные пьесы Вампилов написал, будучи совсем молодым человеком. «Старший сын», например, создан им в 28 лет. То есть, он на тот момент был моложе меня. Когда я думаю об этом, меня буквально мороз пробирает по коже.
— Вы играете на сцене театра в основном русскую классику — Тургенева, Островского, Достоевского, Горького. Нина Сарафанова в «Старшем сыне» — едва ли не первое ваше прикосновение к более близкой нам эпохе, к современному характеру. Где вам легче играть, где труднее?
— Всегда интересно работать с хорошей драматургией. И Вампилов для меня — такой же классик, как и, скажем, Островский, которого я много играю. Люблю этого автора, которого не зря называют основоположником русского театра, но у Островского есть весьма пространные монологи, которые порой бывает сложно распределить по ходу роли, чтобы зритель не заскучал. Сейчас ведь у всех — убыстренное клиповое мышление. А вампиловская пьеса хоть и написана более 50 лет назад, удивительно соразмерна и созвучна нашему времени. Она плотно сбита, в ней нет ни одного лишнего слова. И тема вечная: отцовство, одиночество, семья, любовь. И потому я с удовольствием погружаюсь в этот близкий и понятный для меня мир.
.jpg)
— Этот год для вас — год первых юбилеев. В мае вам исполнится 30 лет, из них 10 лет вы работаете в театре. Он стал для вас родным домом?
— Для меня театр всегда был теплым, обжитым местом. Я же практически выросла за кулисами. Часто приходила в театр с бабушкой и дедушкой. Играла здесь с костюмерами и гримерами, пока мои близкие репетировали. Ездила вместе с ними и труппой на гастроли.
Здесь же состоялся и мой дебют, хотя, пока училась в ГИТИСе, клялась себе, что не буду работать в Ленкоме или «маяковке», потому что место уже занято моими родственниками. Но тут Евгения Павловна Симонова пригласила меня на роль Верочки в спектакле «Месяц в деревне» по Тургеневу. Начали репетировать, я не планировала идти в труппу, думала, что отыграю спектакль по контракту и буду пробоваться в другие театры. А потом, когда мы выпустили спектакль, и он оказался успешным, худрук театра Сергей Арцибашев предложил мне остаться.
— И вы после некоторых сомнений согласились...
— И я после серьезных раздумий согласилась. Так эта история смотрится моими глазами и в моем пересказе. Как оно было на самом деле, я не знаю. Но думаю, что никто за меня не просил и не просит. Да и просьбы подобного рода бессмысленны, играть-то на сцене все равно мне, отвечать за свою работу тоже мне. Но поначалу, не скрою, я чувствовала себя в труппе театра слегка неуютно. Я ведь уже не девочка маленькая, не чья-то внучка, а вроде как молодая актриса. Не знала, как себя держать с коллегами. С годами все потихоньку стало на свои места. Сейчас мне в театре комфортно, и я с чистой душой могу сказать, что, да, это мой дом. Хотя, как во всяком доме, здесь бывают и конфликты, и ссоры, и ревность. Булгаков хорошо описал это в бессмертном «Театральном романе».
— То, что вы играете в одних спектаклях вместе с бабушкой — это счастье или испытание?
— Совместных спектаклей с бабушкой у нас, вопреки бытующему мнению, всего два. Я ввелась вместо Ирины Пеговой в спектакль «Таланты и поклонники», в котором играла бабушка. А вместе с ней мы репетировали и выпустили «Бешеные деньги». Нам выпало играть хлопотливую мать и ее хищницу-дочь. Честно говоря, я опасалась первых репетиций. Но мои опасения оказались напрасными. Наши доверительные, родственные отношения как-то незаметно перетекли в репетиционный процесс, а затем и в спектакль, который я очень люблю. Некоторые наши друзья, которые побывали на представлении не по одному разу, признаются, что следят уже не за действием, а за нашим взаимодействием, за тем, какие сигналы мы подаем друг другу — порой легким наклоном головы.
— Светлана Владимировна вас не ругает, не критикует?
— Не скрою: мне важна ее оценка и ее мнение. Ее советы всегда по делу, и они никогда не бывают обидными. Когда мы выпускали «Старшего сына», я была измотана сомнениями, мне казалось, что я работаю хуже всех, что у меня ничего не получается. Попросила ее прийти на репетицию, что-то посоветовать. Она пришла, успокоила меня. Я бабуле не поверила, решила, что это она из добрых чувств ко мне. Попросила прийти на прогон папу. Он пришел, от навеянных спектаклем чувств, от того, что дочка выросла, играет на сцене, растрогался, потом искренне похвалил меня. В итоге я перестала паниковать, расслабилась и стала получать от игры удовольствие.
.jpg)
— Родные люди вас хвалят, относятся с обожанием, что понятно. Не боитесь превратиться в оранжерейную розу?
— Покритиковать они тоже могут, но, как большие артисты, они хорошо понимают, что резкая критика может убить мотивацию к творчеству. Да, им нравится, как я играю. Я это понимаю и делаю на это большую-большую скидку. Надеюсь, что я все же не избалованная папина дочка и бабушкина внучка. Стараюсь объективно оценивать себя. Тем более что у меня самоедский характер. Никто и никогда не сможет раскритиковать меня так, как я сама себя критикую, как я сама себя ежедневно поедаю вместе со всеми своими потрохами. Я могу прочитать о себе десятки положительных отзывов в соцсетях — и забуду о них через пять минут. А увижу какой-нибудь едкий комментарий — и буду помнить о нем полгода. Борюсь с этой вредной мнительностью, но пока без большого успеха.
— Судьба в театре у вас пока складывается более успешно, чем в кино, где у вас полтора десятка работ, но не слишком громких. Не комплексуете?
— Комплексую, и еще как. Тем более что несколько сериалов, в которых я сыграла значимые, как мне кажется, роли, никак не выйдут на экран. Но бабушка успокаивает меня тем, что она стала сниматься в 40 лет. Так что у меня в запасе лет десять еще точно есть.
.jpg)
— Большую роль в вашей судьбе сыграл, насколько я знаю, и ваш дед Александр Лазарев, к сожалению, в 2011 году ушедший из жизни...
— Без деда я попросту не стала бы актрисой. Когда я решила поступать в театральный, именно он занимался со мной. У него оказался безусловный педагогический дар. Бывает, что артист опытный, а ничему научить не может, кроме установки «делай как я». А дед был талантлив во всем, к чему только прикасался. В юности он занимался конькобежным спортом, ходил под парусом. Став актером, полвека тащил на себе репертуар театра, много снимался в кино. Я сейчас пересматриваю на видео его театральные работы и не перестаю удивляться. По фактуре он — типичный герой-любовник. И у него много выдающихся ролей в этом качестве. Но дед был еще и очень смешным, острохарактерным артистом. А какая у него пластика, чувство ритма, как замечательно он пел...
И еще он был потрясающим человеком с каким-то детским восприятием жизни. Искренне и трепетно подключался к судьбе людей, которых любил. Но и мог откровенно послать подальше тех, кто того заслуживал. Всегда говорил только то, что думал, ничего в себе не держал. Его гиперискренность подкупала. Дед прожил огромную жизнь в театре, и сегодня в стенах «маяковки» нет человека, который бы к нему плохо относился. До сих пор его с нежностью вспоминают и гримеры, и костюмеры, и артисты. Я бы тоже хотела прожить свою жизнь так.
— Вижу, для вас много значит семья, семейные корни и ценности...
— Это действительно так. Я живу по соседству с бабушкой, неподалеку от родителей и, опять-таки, недалеко от театра. В общем, мы топчемся на одном пятачке. Если нет съемок, видимся практически каждый день. Меня тянет в дом, к бабушке, к родным людям. Это мой тыл, мое место силы. Здесь я отдыхаю душой и своей хрупкой нервной системой. А то, что вместе с папой и бабушкой я занимаюсь одним делом, это для меня отдельный бонус.
— Сколько спектаклей в месяц вы играете?
— По-разному бывает. Но сейчас около десяти.
— На ваши музыкальные пристрастия время остается? Мне приходилось видеть и слышать, с каким самозабвением вы поете джаз...
— Не знаю, откуда во мне взялось это чувство, но самонадеянно считаю, что пою хорошо. Мне не нужно здесь сильно напрягаться и много работать, чтобы что-то получилось. Я просто отрываюсь и ловлю кайф. В отличие от кино и театра, где каждая роль дается буквально кровью. Сначала я пела одна, где и как придется, года три назад у нас образовалась группа. Название мы не придумали, обычно представляемся длинно и непонятно: Полина Лазарева и джаз кавербэнд.
.jpg)
Поем в маленьких клубах, на корпоративах, бывают выступления и в больших залах. Недавно выступали перед послами иностранных держав, жду теперь приглашения на зарубежные гастроли (смеется). У нас уже есть своя публика. Выступаем нерегулярно, может быть то пять концертов в месяц, то ни одного. Мои музыканты — прекрасные люди, очень талантливые и, как настоящие музыканты, витают в облаках. Поэтому вся организационная часть ложится на мои плечи. Признаюсь, это не самая сильная моя сторона, но я как-то справляюсь. Друзья советуют найти продюсера, но в этом случае пришлось бы всерьез идти на эстраду и там раскручиваться. Но мне это не нужно. Музыка для меня — просто приятное увлечение и, надеюсь, важное дополнение к основной профессии.
— Мы с вами время от времени видимся на разных мероприятиях, и я заметил, что за последние месяцы вы сильно похудели и еще больше похорошели. Подозреваю, что это следствие неразделенной (или разделенной) любви...
— Какой вы, однако, сообразительный. Но я вас огорчу: о своей личной жизни предпочитаю не распространяться. Будем считать, что я просто мало ем, занимаюсь спортом и пью много воды, что, кстати, соответствует действительности.
— На Днях российского кино в Грузии, где мы были вместе, вы, я заметил, не притрагивались к мясу.
— Я и сейчас не ем мясо. Не то чтобы я была убежденной, а тем более агрессивной вегетарианкой. Позволяю себе рыбу, морепродукты, яйца. Я не кривлю нос, когда кто-то при мне ест котлеты. Но сама в какой-то момент перестала прикасаться к мясу, и пока мне не хочется. Если захочется, я не буду себя сдерживать, потому что по натуре я все-таки гедонистка.
— В вашем послужном списке есть сериал с говорящим названием «Слабости сильной женщины». Так вот, сильная женщина, давайте поговорим о ваших слабостях...
— Для начала скажу, что я не знаю сериала с таким названием, который мне приписывают. Я или не снималась в нем или снялась в маленьком эпизоде, о чем уже забыла. А что до моих слабостей, то их, увы, много. По натуре я вообще слабак. Я нытик, пессимист, ужасная лентяйка. Когда нет репетиций и спектаклей, то единственное, к чему меня тянет, — это лежать дома на диване и читать книжку или смотреть кино. Блаженное ничегонеделание — лучшие часы моей жизни. Но до какой-то поры, конечно. Потому что после нескольких дней такого образа жизни я начинаю буквально лезть на стены. И придумываю себе новые приключения.
— Бывают еще и разные милые женские слабости...
— Это вы о нарядах, о шляпках? Да, я шопоголик. Мне нравится шутка, что у всех женщин есть две проблемы: нечего носить и некуда складывать вещи. У меня один шкаф уже рухнул от веса содержимого. Потому что половину своих нарядов я не ношу, но и расстаться с ними не могу. Поставила себе второй шкаф, но и с ним начинаются проблемы. Ну, что делать? Вам, мужчинам этого не понять, а мы, девочки, любим наряжаться.
— Спасибо, Полина, за интересную беседу. Поздравляю вас и в вашем лице всех женщин с весенним праздником 8 марта!
Леонид Павлючик, «Труд»
