Светлана Немоляева – народная артистка России, ведущая актриса Московского театра имени Маяковского. Широкую известность ей принесли роли в фильмах Эльдара Рязанова: «Служебный роман», «Гараж», «О бедном гусаре замолвите слово», «Небеса обетованные». Сама себя она называет «москвичкой до мозга костей». При этом встречу с нашим корреспондентом назначила на даче в Абрамцеве. Среди огромных вековых елей затерялся поселок художников, и сама Немоляева оказалась в какой-то мере художницей…
Люблю интерьерные, прикладные вещи
Светлана Владимировна, где вы чаще бываете – на даче или в Москве?
– Конечно, в Москве, там работа, но при первой возможности стремлюсь сюда. Получается не всегда, чаще непродолжительными наездами. Прошлым летом вообще практически здесь не была. До июля мы играли спектакль «Бешеные деньги». На 80-летие театр сделал мне такой подарок – премьера состоялась в день моего рождения. Второй подарок – главную героиню, мою дочь, играет моя внучка Полина, очень дорогой для меня человек.
Спектакль идет все время с аншлагом, даже летом, когда интерес к театру ослабевает и многие зрители уезжают за город или в отпуск. Мы ездили с этой постановкой на большие гастроли, очень далекие, – Улан-Уде, Байкал, Чита. Везде был отличный прием. Потом я должна была сниматься в сериале для Первого канала, в проекте Дениса Евстигнеева, но из-за чемпионата мира по футболу съемки перенесли. Я так радовалась, что хоть немного мне удалось пожить на даче. Для меня это просто счастье. Дачу обожаю, поэтому ищу любую возможность поехать сюда. Эта привязанность еще с детства, когда родители снимали домик в том же Абрамцеве, только чуть ближе к станции. Потом построили свой.
Наступила весна, что тут будете сажать?
– Грядок у меня никаких нет, только цветочки, и то в основном в горшках. Я, может, и рада была бы посадить какую-нибудь зелень, но кругом лес – и в тени этих елей ничего не растет, разве что грибы.
А что-то своими руками делаете?
– Если нужно, я и прибить что надо могу. Все картины в гостиной вешала сама. Потом перевешивала сто раз. Так что с гвоздями я дружу. Это Саша (Александр Лазарев) – мой муж – не умел и все это не любил, а мне, наоборот, очень нравится что-то делать руками.
Я очень люблю заниматься декупажем. В детстве рисовала, в основном различные орнаменты, платьица, каких-то барышень. Но, правда, никакой серьезной живописи. А вот чисто интерьерные или прикладные вещи любила. Сейчас, когда Саши не стало, чтобы занять себя, занялась декупажем. Уже обклеила в доме все, что могла. Это стало даже предметом насмешек моих домашних. Они издеваются, что я везу рулоны особой тонкой бумаги из-за границы, салфетки и прочее.
А где вы этому учились?
– Специально не училась, посмотрела передачу, в которой подробно рассказывали, как это делается, попробовала и решила обклеить весь дом. Наверное, я делаю это не так профессионально, как моя племянница Настя Немоляева, которая блестяще рисует, разукрашивает мебель как живописец. Я просто делаю декупаж. И в Москве, кстати, я тоже уже все обклеила.
Дон Кихот должен жить в хорошей квартире
В городе где вы живете?
– Квартира в шаговой доступности от работы, на Тверской улице, а Театр им. Маяковского находится на Никитской. В принципе, есть служебные машины для народных артистов, но мне приятно пройтись пешком. Я обожаю наш Тверской бульвар, Никитскую улицу, очень люблю Тверскую. Это было для нас с Сашей счастье, когда мы получили там квартиру в 1974 году. И сын наш Шурик (Александр Лазарев-младший) как раз в тот год пошел в школу.
А раньше где вы жили?
– Родилась на Плющихе, и когда вышла замуж и поступила в театр, жила там. Саша же петербуржец, ленинградец, и он жил в общежитии. А у нас была коммуналка, но по тем временам роскошная: пять комнат, две комнаты занимали соседи, а три (две смежные, одна отдельная) – наша семья. В смежных жили мама, папа и брат, а мы с Сашей – в маленькой отдельной комнате. Потом Саше дали комнату прямо рядом с театром в Кисловском переулке. Тоже коммуналка, 16 соседей, но это было блаженство, потому что идти до театра было ровно одну минуту! Потом мы построили себе квартиру на юго-западе, на Мосфильмовской улице, и там прожили до рождения Шурика.
К тому времени мы стали довольно известными в театральном мире актерами, а Саша еще по кино был известен. Наш главный режиссер Гончаров выпускал тогда один за другим свои шедевры. Москва сходила с ума по его спектаклям. Просто настоящим триумфом Театра Маяковского стал первый отечественный мюзикл «Человек из Ламанчи», где роль Дон Кихота блестяще сыграл мой Саша. И один из чиновников в Моссовете сказал: «Пусть Дон Кихот живет в хорошей квартире!» А улица Горького, нынешняя Тверская, считалась главной улицей столицы, то есть кого там поселить, решалось на правительственном уровне. И когда мы переехали туда, я целый год еще ходила по Тверскому бульвару и щипала себя: «Господи, неужели это правда?!»
Так были счастливы?
– Да, потому что когда мы жили на юго-западе, это все-таки была проблема. Это далеко, и потом у нас такая была насыщенная жизнь в плане занятости – спектакли, репетиции. Соответственно было очень тяжело два раза в день ездить туда и обратно.
Тверская в «правильной» плитке и волшебное освещение
Как вы относитесь к тому, что Москва с каждым годом все больше меняется?
– Слом каждого старого московского дома я воспринимаю как личную трагедию. И поэтому очень разочаровалась в Юрии Лужкове, хоть он и восстановил храм Христа Спасителя и ему, конечно, за многое нужно сказать «спасибо». Но когда начался такой повальный снос московской старины, это попахивало каким-то архитектурным терроризмом. Я очень страдала, потому что люблю старую Москву и для меня это посягательство на святая святых.
Сейчас, мне кажется, Сергей Собянин сохраняет старину. Мне очень нравится, что он любит Москву и хочет сделать ее красивой. К той же плитке я, например, отношусь сверхположительно. Когда бываю с приятелями за границей, например в Испании, там все в плитке, все города – Барселона, Таррагона. Я говорю друзьям: вот почему вы здесь этим восхищаетесь, а в Москве посмеиваетесь над тем, что кругом плитка. Это гораздо лучше, чем старый вздыбленный асфальт советской поры, о который постоянно спотыкаешься. Единственное – некоторые участки выложены безграмотно, но вся Тверская, к примеру, в «правильной» шершавой плитке. Я хожу и получаю удовольствие.
Прямо около вас теперь часто проходят уличные фестивали, ярмарки, вам это не мешает?
– Фестивали и ярмарки мне лично совершенно не мешают, наоборот, приятно, что строят такие пряничные домики, люди могут вывезти и продать свою продукцию. Очень нравится то, что летом в Москве стало много цветов. У меня окна выходят прямо на Тверской бульвар, в частности, на каток, который там заливают зимой. Сколько людей им пользуются! Очень красиво сделано, и я вижу, что сделано правильно, там и детки маленькие, и молодежь, и пожилые люди. Я даже думаю, может, мне коньки купить и тоже проехаться. А как красиво украшают город, какое волшебное освещение, эти подсвеченные деревья, лампочки-снежинки, которые, как слезинки, стекают по стволам. Это все здорово, потому что у нас все-таки очень тяжелый, суровый климат. И зимой бывает так мало солнца. Поэтому городские власти правильно делают, что освещают столицу. У нас в этом году на бульваре разноцветные огни создавали настроение, и они менялись: зеленые, красные фонарики, как волшебная лампа.
Вы много гастролируете, в том числе и за рубежом. По-вашему, наш город выглядит как мировая столица?
– Конечно, вне всякого сомнения. Во-первых, Москва очень чистая, во-вторых, ухоженная, в-третьих, нарядная. Вы можете что угодно говорить – что на бульварах некрасивые «зеленые тетки» (скульптуры), или вам могут не нравиться какие-то еще временные украшения на улицах, но мне кажется, надо ко всему относится по-доброму, как к эксперименту. Ну, вот это не очень получилось, давайте на следующий год сделаем по-другому. Надо быть благодарными, ведь все это делается для москвичей. Нам хотят улучшить жизнь. Я, например, ночью плохо сплю, иногда встану, выйду на кухню, смотрю в окно – боже, как хорошо, горят огоньки – и жизнь, и настроение становятся лучше.
Наталия Журавлёва, «Московская перспектива»
