«Я за отца досматриваю сны»

Первая и одна из главных премьер сезона в Театре Маяковского – обновленная версия спектакля Егора Перегудова «Сны моего отца 2.0». Фантастическое путешествие, по рассказам Романа Михайлова, переехало из РАМТа в Маяковку, чтобы по-новому представить абсурдистскую сказку об отцах и детях, войне и мире, фантазии и реальности.
 
Спектакль «Сны моего отца» Егор Перегудов поставил в РАМТе еще в 2021-м, до назначения художественным руководителем Театра Маяковского. Новую редакцию он обогатил сценическими решениями, придуманными в соавторстве с главным художником Маяковки Владимиром Арефьевым.
 
В инсценировку вошли рассказы из сборников «Праздники», «Ягоды» и философского произведения «Сны моего отца». По сюжету, молодой человек Володя встречает своего папу, которого не видел уже 30 лет. А тот почти каждую ночь смотрит кошмарные сны за других людей, ведь «кто-то же должен им помочь».


В герое Сергея Рубеко зритель, как ни странно, видит заботливого человека, оставившего семью, чтобы обезобасить от «заразности» кошмаров, которые отравляют жизнь.

«В этой роли меня особенно привлекает острота обстоятельств. Все начинается с того, что мой герой идет на встречу с сыном, которого не видел почти тридцать лет и которого уже почти не помнит. Для актера это ситуация, которая вызывает сильный отклик. Но есть и еще одна деталь, которая меня особенно зацепила: первый вопрос, который он задает сыну. Казалось бы, после стольких лет естественно спросить: как живешь, есть ли семья, работа? А здесь звучит совсем другое: «Какие сны тебе снятся, сынок?» Такой неожиданный, небанальный поворот для меня чрезвычайно интересен, и волей-неволей увлекает за собой», – поделился артист.

У самого парня сны не ужасающие, но только в них он никогда не видит папу. Героями его сновидений становятся друзья детства – Урод и Диджей. Именно с ними он отправляется в фантасмагорическое путешествие. Вспоминая школу для дебилов, совместные игры с ветром, мечты и детские желания, повзрослевшие герои собираются в путь – за старинными ложками в деревню умалишенных, а на самом деле – на поиски символов, меняющих бытие. По дороге они встречают библейского проводника, контуженных военных, спящих собак, оказываются внутри неведомой войны и даже устраивают танцы.


В этой параллельной реальности Диджей в исполнении Ивана Выборнова плачет от счастья, Володя встречает «ангельскую красоту» и почти обретает любовь, а Урод до последнего гонится за ветром в надежде на исцеление. Реальный мир вытесняется магическим, а все испытания становятся частью инициации, благодаря которой героям предстоит понять свое предназначение. В финале перед ними встает выбор: поддаться страху и игнорировать все абсурдные обстоятельства, бежать обратно... Или же раскрыть сердце событиям сумасшедшего сна, впустить жалость ко всему происходящему, к себе и друг к другу… и дуть, как ветер.


Сергей Беляев, исполнитель главной роли, однажды увидел фрагмент будущего спектакля во сне и только в процессе репетиций вспомнил об этом: «Спектакль очень многослойный, словно бутерброд. Его зрителю нужно «разрезать» в разных направлениях, чтобы понять, что именно откликнется у него самого. Для меня в спектакле есть несколько важных слоев. Первый — бытовой: это встреча Володи с отцом, которого он никогда не видел. Очень болезненная история — жизнь прошла, а настоящего общения так и не случилось: не было встречи, обмена опытом, человеческого контакта. Второй слой — экзистенциальный. У каждого из нас есть свой символ, своя «звезда», к которой мы стремимся. Важно понимать, с помощью чего и какими способами человек идет к своей цели. У Володи, как мне кажется, эта энергия светлая, и именно за это судьба благодарит его. Потому что существует такая вещь, как карма, или, если угодно, прекрасный бумеранг: то, что ты посылаешь миру, всегда возвращается». 


В итоге одним из символов, найденных Володей в путешествии, становится любовь к отцу. Оттого в спектакле так точно и пронзительно звучат стихи Бориса Рыжего — созвучно главной теме спектакля и главной цели героя:
 
«Я за отца досматриваю сны: прозрачным этим озером блуждаю на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши, чучёла расставляю, маскируюсь и жду,
и не промахиваюсь, точно стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна, но это только сон и не иначе, я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца, я просыпаюсь, оттого что плачу». 


Воссоздание спектакля на сцене Маяковки прошло с большими обновлениями. Единственным артистом, переехавшим из первой версии постановки, стал Денис Шведов, исполнитель роли Урода. Приглашение Егора Перегудова стало для него настоящим подарком.

«Наверно, среди моих коллег нет тех, у кого сложился бы подобный театральный эпизод в жизни. Судьба позволила мне второй раз оживить спектакль. Впервые я играл его в РАМТе, а спустя несколько лет вернулся к уже в Театре Маяковского. Здесь все по-новому: другие ритмы, взаимоотношения. Это огромный спектакль по наполнению — смыслами, идеями, образами, и я счастлив быть здесь!»

Одной из главных задач режиссера стало усиление эффекта включенности зрителя. Еще в РАМТе он постарался расширить круг внимания. Зрительские места располагаются непосредственно на поворотном круге сцены, благодаря чему сценография как бы оборачивается вокруг человека, сидящего в центре сюжета, словно внутри сна. Движение сцены меняет реальность. Это непрерывное вращение усиливает впечатление от путешествия по просторам фантастического мира текстов Романа Михайлова. 


Важным элементом, поддерживающим это ощущение вечного движения, становится игра в стихии: на сцене оживает огонь, а ветер вообще становится одним из главных героев спектакля. Ведь именно он и покалечил Урода в детстве, и именно он натолкнул Володю на открытие нового чувства, искреннего переживания своего места в судьбе окружающих людей и своего отца.

«В этом спектакле главным действующим лицом является ветер, поэтому важно было сделать его осязаемым, ощутимым. Мне очень нравится жанр road movie, и вместе с Владимиром Анатольевичем Арефьевым, замечательным сценографом, мы задумались над тем, как перенести на театральную сцену это ощущение путешествия. Так и возникла идея вращать зрителей прямо на сцене по ходу развития сюжета», – поделился Егор Перегудов.

Вместе с движением сцены и воздуха в самом пространстве повествования выстраивается четкая картинка споченного художественного замысла, сплоченной работы команды. В передвижении ансамбля артистов, музыкальных вставках, надписях, оставленных художником на стенах, прослеживается особый мир, так четко отражающий символизм Михайлова. Все это выстраивается в идеальную «карту танца». Ведь, как сказал Диджей: «Должна существовать особая карта, по которой стоит ступать. Если во время танца все правильно сделал, то открываются скрытые двери с мохнатыми пчелками и муравьишками, начнется адекватная жизнь».

Софья Малинникова, «Театрал»

Источник